— Ждете?
— Ждем. Уже час с небольшим.
Его прервал голос наблюдателя:
— Возвращается!
Полуянов бросился бегом с холма к тому месту, где у границы запрещенной зоны должен был выйти робот.
В виоме хроновизора длиннорукий урод вынырнул из шевелящейся массы «студня» в шести экземплярах, сложился в один. В обычном виоме робот выглядел иначе: сначала из черного прямоугольника двери главного входа вынеслось размазанное серое пятно, пролетело к границе несовмещения времени, миновав ее, превратилось в серого горбуна, который неторопливо направился к ожидавшему его человеку.
— Поздравляю, — сказал Ромашин Алюшу.
— Рано поздравлять, — оживился тот. — Посмотрим, что он принесет.
— Он вернулся, а это главное. — Ромашин глянул Павлу в глаза. — Кажется, приближается ваш звездный час?
— Мне пока не объяснили, что я должен делать в здании.
— Все объяснит Златков, лучшего специалиста у нас нет.
Они стали смотреть, как возвращаются Федор и робот.
Инженер почему-то размахивал руками, забегал вперед, останавливался, толкал серого «нечеловека» в толстое плечо, а тот размеренно шагал вперед, не обращая внимания на действия своего провожатого. Наконец Полуянов выдохся.
— Он не отвечает на вызовы и не слушается команд. Что делать? Так мы пройдем мимо лифта в Центр. Разрешите, мои ребятки спеленают его и принесут вниз?
— Действуйте, — буркнул Златков.
На склоне холма показались «ребятки» Федора — два странных механизма, похожие на многоруких безголовых обезьян. Они ловко окружили невозмутимо шагавшего робота мгновенно опрокинули, заключив в захваты его руки и ноги, и понесли в Центр. Робот дернулся несколько раз и затих.
Через несколько минут выяснилась причина молчания робота. Во-первых, антенны связи скафандра оказались «съеденными» необычней коррозией, а во-вторых, у робота почти полностью отсутствовал энергозапас.
Павел не стал дожидаться, пока ученые разберутся в случившемся, и вместе с Ромашиным вернулся в Управление.
— Я вижу, вы до сих пор сомневаетесь в целесообразности режима бедствия, — уже в кабинете сказал Ромашин.
— Мне почему-то казалось, что внешняя сторона этого режима выражается эффектней. Два года назад я был свидетелем тревоги по форме «Шторм», тогда Управление проводило операцию «Демон». Где-то в Северной Америке обнаружили неземной аппарат, обладающий способностью изменять реальность мира, за ним прилетели хозяева, и дело едва не закончилось крупной катастрофой. Вот тогда режим бедствия был исключительно заметен: в воздух были подняты все три спасательных флота УАСС.
