– Будем надеяться.
В час тридцать люди начали занимать стулья в помещении, предназначенном для аукциона, и к двум часам все места уже были заняты. Находившаяся в комнате этажом выше Кэти наблюдала за происходящим по монитору, чувствуя, как в атмосфере зала копятся напряжение и нетерпение. Вошел Леон Десаи и присел с ней рядом.
– Спускался вниз, чтобы еще раз взглянуть на лот номер пятнадцать, так сказать, во плоти, – сообщил он.
– Он действительно выглядит на миллион фунтов?
– Не сказал бы. До абсурда примитивная вещь. Как марка из детского игрушечного набора «Почта». Когда я смотрел на нее, мне пришло в голову, что те, кто ее выпустил, создали гигантскую мировую империю, но так и не смогли изобрести приличного велосипеда, не говоря уже о телеграфе.
К ним присоединился Джеймс Мелвилл.
– Сейчас начнется, – сказал он. – Не желаете ли взглянуть на лот номер пятнадцать собственными глазами, сержант?
Десаи кивнул:
– Мы сейчас об этом говорили. Может, всему виной мое воображение, но она показалась мне несколько отличающейся от копии, изготовленной в нашей лаборатории.
– Изготовление поддельных марок не такое простое дело, как вам, быть может, кажется. Хотя их пытаются подделывать многие.
На установленных в комнате телемониторах стало видно, как по залу словно прокатилась волна, когда сотрудники фирмы «Кабот» вошли в помещение и заняли свои места у телефонов и за столами, где должны были обрабатываться предложения, поступающие по почте. Всего в зале установили четыре камеры слежения. Одна камера фиксировала кафедру аукциониста, другая – первые ряды зала, где среди прочих посетителей расположились Сэмми Старлинг и сопровождавший его молодой сотрудник «Кабота». Две другие камеры, управлявшиеся оператором, сидевшим в закутке чуть впереди и в стороне от Кэти, медленно сканировали помещение.
Мелвилл тыкал пальцем в монитор, называя знакомых ему людей – коллекционеров, их агентов, регулярных посетителей аукциона «Кабот», а также клиентов, выказавших интерес к определенным лотам. Помимо прочих он идентифицировал одного посетителя, собиравшегося принять участие в торгах, как агента известного газетного магната, а о другом сказал, что это представитель филателистического музея из Франкфурта, проявляющий повышенный интерес к редкой серии марок Германской Новой Гвинеи 1914 года со штемпелем австралийской оккупационной армии.
Камера стала брать присутствующих крупным планом, и они увидели на экране лица, исполненные ожидания и предвкушения заветного мига начала торгов. Потом в фокусе камеры оказалось лицо Сэмми Старлинга.
