На площадке перед лестницей, ведущей к нижней и верхней палубам, лежала на боку покореженная металлическая коробка. Она была настолько обезображена, что складывалось впечатление, что по ней проехали грузовиком. Свет мигалок то вынимал ее из мрака, то погружал обратно.
Рипли притормозила, но, не удержав поехавшую по полу ногу, упала на колени прямо перед коробкой. Толстый слой липкой слизи покрывал ее стенки, застекленная крышка была покрыта паутиной тонких трещин. Рипли пыталась сквозь эту кашу разобрать, что находится внутри.
Рыжий кот, совершенно целый и невредимый, сидел на дне, собравшись в плотный пушистый шар. Сквозь оглушительный вой сирены его голоса слышно не было, но по его широко разинутой пасти Рипли поняла, что он перепуган и орет во все горло.
– Джонси, милый! Ты жив! Он не тронул тебя, не обидел? Ты снова со мной, мой маленький рыжий котик! Я нашла тебя, мой пушистый талисман!
Находка придала ей сил и уверенности. Ей казалось, что теперь-то уж точно все будет хорошо. Если даже Джонс вернулся, то разве может что-то плохое произойти с ними? Она поднялась с пола и, схватив коробку, бросилась в колодец перехода, перескакивая через две-три ступеньки. Ноги сами легко и быстро несли ее прочь.
«Нам надо успеть, мой мальчик! Во что бы то ни стало! Главное, что ты опять со мной! Что тебя не съел этот проклятый монстр!»
Коробка больно била неровными краями по бедру, но Рипли, не обращая внимания на это, бежала дальше, к спасительному челноку.
Тело было необычайно легким и гибким, как будто вовсе не было этих долгих часов кошмара и охоты неизвестно за кем, беготни, перенапряжения воли и физических возможностей. Джонс стал для нее новым источником энергии. Тяжелое чувство одиночества прошло, и теперь опять можно было сражаться.
Рипли вбежала в узкий тоннель, где можно было двигаться только боком. Выставив вперед огнемет и держа сзади драгоценную коробку, которая была для нее дороже любой вещи на свете, она, спеша и спотыкаясь, двигалась вперед.
Мигалки здесь располагались на большом расстоянии друг от друга, и идти приходилось практически в полной темноте. Сейчас она пожалела, что выбросила фонари в реакторном блоке.
В этом узком коридоре воздух был спертый, и пахло какой-то странной кислятиной. Рипли сделала еще шаг и вдруг остановилась, увидев перед собой какой-то странный отблеск. Источника у этого отблеска не было. Он возник сам по себе. И сразу исчез.
Она отреагировала раньше, чем успела сообразить, что же все-таки произошло. Рука сжалась в кулак, чуть не раздавив рукоять огнемета. Пламя вспыхнуло, вырываясь из сопла. В его неясном свете Рипли увидела перед собой огромную фигуру. Верещащий хохот заполнил тоннель, перекрыв рев сирены и спокойный голос «мамочки».
