– Вставай, Дженифер, пойдем смотреть фильм.
И добавила, вставив кассету:
– Посмотрим, чему ты научишься.
Раздался звонок переговорного устройства.
– Пиццу принесли.
Дженифер устроилась на подушках, в полумраке этой малознакомой и все же такой родной комнаты: она могла стать уголком рая, со всеми райскими наслаждениями, или же уголком ада, со всеми адскими мучениями. Внутри у Дженифер царило такое спокойствие, как никогда раньше. Она была размягченной, свободной и незапятнанной. У нее было все, нужное для радостей тела и души. Дженифер вошла в мир, запретный для детей, и как хорошо, что этот мир существовал. Это был мир, полный восхитительных опасностей, где надо было лишь доверяться инстинкту, подчиняться велениям судьбы.
– А вот и наша пицца!
Стефания с коробкой в руках прошла в кухню. Запах сыра заполнил всю квартиру. Пока сестра возилась на кухне, начался фильм. Мужчина, стоя за спиной женщины, обнимал ее и задирал на ней юбку. Крупным планом показали его руки в тот момент, когда они проникали под юбку, чтобы сдернуть трусики. Смена кадра: лицо женщины в поисках его губ. Дженифер поняла, что ни одна из этих сцен нисколечко ее не возбуждает. Вернулась Стефания с тарелками.
– Уже началось? Дьявол, я пропустила.
– А ты разве не видела?
– Видела. Но я обожаю этот фильм.
– Ты смотришь все это одна?
– Иногда я смотрю и просто умираю от желания. Тогда я дотрагиваюсь пальцем вот сюда, начинаю двигать… м-м-м, какое удовольствие…
Стефания сняла блузку, а вместе с ней и трусики, оставшись совершенно голой. Она поставила тарелки на стол и показала сестре, как надо удовлетворять себя. Дженифер оставалась неподвижной, это было для нее как сон. Ее опьянило шампанское, а может быть, взволновало происходящее у нее на глазах.
– Давай я сделаю так тебе.
Дженифер, как будто с вызовом, раздвинула ноги. Да, она желала снова испытать то, что уже испытала с Паулиньей. По движениям сестры Стефания догадалась, что та не против. Улегшись рядом, Стефания положила руку на живот Дженифер, скользнула под трусики. Затем нащупала клитор и стала нежно массировать его. Дженифер почувствовала неловкость, слегка сдвинула ноги. Стефания улыбнулась.
– Дженифер, ты ведь девственница?
– Да.
– И у тебя никого не было?
– Нет.
– Ни мужчины, ни женщины?
– Нет.
Ей нравилось обманывать Стефанию, потому что она ничего не теряла. Движения руки ее сестры приносили скорее расслабление, чем возбуждение – но, возможно, то и другое в равной мере. Вместе с тем, мягкий голос Стефании, вопросы, которые она задавала, все сильнее зажигали Дженифер, все больше приковывали ее к подушкам. И то, что происходило, все больше казалось сном. Дженифер захотелось узнать кое-что о сестре.
