Платов, заметив его досаду, рассмеялся.
— Что же ты, сволочь, раньше не сказал? — зло спросил Пистон.
— О чем? — поинтересовался Платов.
— О том! Что ты в карты… Это…
— Что?
— Профи…
— Ну какой я профи! — махнул рукой Платов. — Так… Увлечение юности… Я в армии на точке служил… Офицеру не с кем было играть, так он нас по очереди… На отжимания… Тут все дело в памяти. Нужно всю колоду в голове держать. Карту за картой… Если хотеть — можно натренироваться…
Пистон посмотрел на него сердито:
— Нужно было предупреждать…
— Так ты не спрашивал!
Диджей зло сплюнул в снег.
— К черту эти карты! Два месяца работы коту под хвост! Это ведь ты — на машине покатался и заработал три месячных оклада. А я, между прочим, сегодняшний день долго и тщательно готовил. — Он опять сплюнул.
— Ты же сам хотел: или пан или пропал, — напомнил Платов.
Они подошли к одиноко стоящей у тротуара машине.
— Подвезти тебя? — спросил Платов, доставая ключи.
— Пошел ты! Сам доберусь.
— Метро уже закрыли… — напомнил Платов.
— Пешком дойду!
— Как хочешь…
Пистон развернулся, зябко спрятал голову в поднятый воротник и, загребая ногами, зашагал в сторону площади.
А Платов нащупал в кармане выигранные деньги, пожал плечами, огляделся и сел в машину.
* * *
Платов еще некоторое время сидел в машине, думая о том, хорошо ли он поступил по отношению к Пистону или нет.
Потому что, с одной стороны, — вроде бы нехорошо. Воспользовался моментом. Обыграть порывистого Пистона было делом несложным. Как говорится, исход поединка был заранее предрешен.
А с другой стороны… С другой стороны, Пистон первый начал. Еще вчера, с этим Тайсоном. А сегодня продолжил. Своими разглагольствованиями.
Платов так ничего и не решил, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Верещагина.
— Слушай, — небрежно спросил он, — а сколько ты хочешь за свою машину?
— А что такое? — встрепенулся Верещагин.
— Радуйся! Так и быть, куплю я твое старое ведро. Верещагин замер. И молчал, наверное, целую минуту.
— А зачем оно тебе? — наконец проговорил он. — Честно говоря, машина уже не очень… Такую продавать друзьям — последнее дело. Она в любой момент из транспортного средства может превратиться в недвижимость…
Платов хмыкнул.
— Так я ее ради недвижимости и куплю. Разрисуем ее со всех сторон рекламой нашей мастерской и поставим на людной улице. Кто мне запретит на своей машине написать все, что захочу? А тогда, сколько бы ты ни запросил, все равно выйдет дешевле, чем платить городу за рекламные площади.
