Паренек положил голову на рисунок.
– Белый, – сдавленно произнес он.
– Может, красный? – осведомилась я. – Синий плохой, красный хороший, а ты замечательный мальчик, следовательно, красный.
– Белый, – не согласился подросток, – белый.
– А твой папа, он какого цвета? – я продолжила поиски в дремучем лесу.
– Синий, – затрясся Олег, – синий. Красный, красный.
– Вот и договорились, – каркнула Надежда, – отец у него такой плохой, что жуть какой хороший.
Я разозлилась:
– Вы хотите вернуть мальчика его матери?
– Конечно, – залопотала Надя, – зачем мне идиот в квартире?
– Тогда не мешайте, сидите тихо, – велела я, – у нас наметился прогресс. Девять, а что ты скажешь о своей маме?
– Красный, – выпалил Олег, – красный, красный!
– Мама замечательная, а папа порой плохой, порой хороший, – резюмировала я. – Попробую заехать с другой стороны. Где его вещи? – спросила я у старухи.
– Так все на нем, – пожала плечами Надя, – джинсы, рубашка и носки. Про белье ничего не скажу, он штанов не снимает, в брюках на диван ложился.
– При мальчике не было сумки?
– Нет, – замотала она головой.
Я встала и пошла в прихожую.
– Вот его пуховик, – пояснила идущая следом Надя, – шапка и ботинки.
Я внимательно изучила теплую куртку, она была новой, в карманах ничего не нашлось, и, самое интересное, с вещи срезали ярлык с указанием фирмы-изготовителя. Шапка и обувь тоже выглядели купленными вчера и не имели никаких опознавательных знаков. Единственное, что удалось выяснить, – размер ноги у Олега маленький, тридцать шестой, но если учесть, что он мальчик хрупкий, тонкокостный, то это неудивительно. Настораживало другое: зачем так старательно обезличивать гардероб?
Я еще раз осмотрела куртку и пришла к выводу, что ее купили на рынке. Вещь сшита не очень аккуратно, на замке молнии не было фирменного клейма, из подкладки лезли перья. Конечно, и в элитном бутике тоже можно нарваться на подделку, но все-таки столь откровенный самопал там покупателю не предложат. Похоже, близкие родственники решили сэкономить на инвалиде, обувь они ему приобрели из кожзаменителя.
– Синий, – раздалось за моей спиной.
Я обернулась, Олег стоял в коридоре.
– Синий, – опять сказал он.
– Куртка некрасивая, – согласилась я, – и ботинки плохие.
– Синий, – монотонно повторил подросток, потом подождал и осторожно сказал: – Красный.
Я проследила за его взглядом и, поняв, что он смотрит на мое короткое белое пальто с большими черными пуговицами, спросила:
