— Для опознавания должно было служить изъятое у меня кольцо. Ожидающий меня человек должен был иметь такое же кольцо на безымянном пальце. На этом же пальце кольцо должно быть и у меня.
— Не было ли у вас еще и других опознавательных знаков?
Пачуря бросил на капитана растерянный взгляд. «Что за анафема! Этот человек будто читает мысли. От него ничего не скроешь…» Шпион кончиком языка облизал пересохшие губы и, отвернувшись, проговорил упавшим голосом:
— Ожидающий меня человек должен был держать в правой руке спичечную коробку, на этикетке которой синим карандашом нанесены три параллельные линии.
— Почему вы в самом начале скрыли от меня эту деталь?
— Забыл, господин капитан, прошу поверить мне, забыл. Но теперь я все сказал, и скрывать что-либо мне нет никакого смысла. Я должен был подойти к нему с сигаретой «Особые» в руке и попросить прикурить. Перед тем как дать мне спичку, он должен спросить меня: «Который час?», на что я должен ответить: «Восемь вечера»…
— Больше вы ничего не можете добавить?
— Нет, господин капитан.
— Теперь перейдем к другому вопросу. Будьте внимательны и не забывайте ни одной детали, — подчеркнул последние слова капитан Попеску. Пачуря поспешил заверить капитана:
— Постараюсь, господин капитан! Поверьте мне… Не упущу ни малейшей подробности.
— Кто был сброшен вместе с вами?
— Я его не знаю. До посадки на самолет я ни разу не встречался с ним. Но я хорошо помню, что перед посадкой шеф называл его номером двести восемнадцать и поучал, как лучше завладеть какой-то документацией. Потом они долго о чем-то шептались. Я только понял, что у агента двести восемнадцать есть в Бухаресте родной брат.
— Все?
— Да. Потом они стали разговаривать на английском языке, которого я не знаю.
— О Фау-пять ничего не слышали?
— О Фау-пять? — Пачуря сделал большие глаза. — Впервые слышу это от вас. В разговоре они не упоминали о нем.
Допрос был прерван телефонным звонком. Капитан снял трубку и, выслушав говорящего, коротко ответил:
— Хорошо, Фиря! Я позвоню тебе позже.
Сообщение капитана милиции Фири заслуживало особого внимания. Положив трубку, капитан Попеску заглянул в блокнот.
Ему хотелось до прихода Фири еще кое-что выяснить и уточнить у арестованного.
— Как выглядит агент двести восемнадцать?
Пачуря закрыл глаза. Он старался вспомнить внешность своего напарника.
— Среднего роста, коренастый, волосы черные, поседевшие на висках. На затылке — шрам, — по-видимому, след ножевого ранения.
