— Да, ваша светлость.
Когда Ламорик сел на скамью и жена успокаивающе положила руку ему на локоть, Дьюранд обернулся. Крестьяне Баррстона казались валунами на склоне холма. Для большинства из них «Выпь» была уже вторым кораблем, что уплывал в тот день вниз по течению.
* * *
Когда Небесное Око поднялось достаточно высоко, Гутред прошелся вдоль скамей, раздавая хлеб и сыр, а мужчины выпили еще и вина. Мастер Одемар, что-то бормоча, провел свою команду через Полуденный Гимн. Со скамьи Дьюранд видел лишь синеву да каменные берега.
— Сразу молодость вспоминаю, — жизнерадостно заявил Берхард, разворачивая круглую темную краюшку хлеба. — Мы ходили вверх-вниз по Грейрод — хотя Грейрод шире и спокойнее, она река старая. Этот вот Майденсбир, он холодный да быстрый. Прям как моя жена, бедняжка, до того, как умерла.
Берхард разломил краюшку, твердую и крепкую, точно моток узлов. Бейден ждал. Но когда Бейден уже потянулся за своей половиной, длинная рука Оуэна выхватила у Берхарда хлеб.
— Все равно что сторожить купеческие задницы, да? — поинтересовался Оуэн, откусывая от добычи и сверкая золотыми зубами.
Берхард вытащил было кожаную флягу с кларетом, но остановился, чтобы поковыряться в обтрепьях кожи вокруг больного глаза.
— Да-да. Так оно и есть. Легче. Тащишься себе в лесах. Мимо того Болота Черепов. Бурелом. Иногда в лесах слышны барабаны. Летом в кольчуге буквально варишься.
Берхард начал откупоривать флягу, когда ее выхватил у него Бейден.
— А ты держи здоровый глаз нараспашку.
После целого часа молчания Ламорик наконец подал голос:
— Воинство Преисподней! Поглядишь на вас, поневоле вспомнишь обеды за столом моего отца.
Все головы на «Выпи» повернулись к нему — одни быстрее, другие медленнее.
Оуэн задрал соломенную бороду и снова сверкнул зубами.
— Такие все благородные, да? — предположил он.
— Нет. То есть совсем нет. Вы мне моего брата напоминаете. У Лендеста сызмальства были руки куда длиннее моих. Он славный малый, но получил слишком уж много всего, к чему я потянулся первым.
Дьюранд улыбнулся, все остальные загоготали.
— Похоже, это объясняет больше, чем следовало бы, — продолжал Ламорик. — Дьюранд, ты тоже младший, да?
Дьюранд кивнул.
— Брат успел первым.
Берхард ткнул в их сторону куском хлеба.
— Выходит, вы оба — младшие братья?
Дьюранд пожал плечами.
— Иначе я бы так и сидел в горах…
— А ты? — спросил Берхард Оуэна. — Не станешь же ты утверждать, что у тебя тоже есть большой брат.
