Скоро на дорожке показались лошади, галопом проскакавшие к старту, и я увидел свою лошадку. Она показалась мне такой резвой, что я сказал Джиль, чтобы она поберегла мое место, а сам пошел к одному из букмекеров на внутреннем поле, чтобы поставить на свою лошадку еще два фунта. Букмекер предложил мне семь против одного. Я возвратился к Джиль, и наш сосед напомнил мне цвета моего жокея: красная рубашка, зеленое кепи. Потом все кругом зашумели, скачки начались. Но мы ничего не увидели, так как старт был за поворотом дорожки. Немного погодя лошади показались из-за поворота, но они были так далеко, что я не мог различить цвета. Они подходили все ближе и ближе, и вот поскакали вверх по уклону, потому что так уж устроено в Англии: беговая дорожка постепенно повышается к финишу. И тут я увидел, что далеко впереди всех подпрыгивает на лошади красная рубашка, а над красной рубашкой – зеленое кепи, так что было похоже, что Демобилизованный вырвался вперед. Сосед мой согласился, что это так, но сказал, что его лошадь обойдет Демобилизованного на следующих тридцати ярдах. Этого, однако, не случилось. Демобилизованный пришел к финишу первым, опередив остальных на целых пятнадцать ярдов.
Я пошел и получил свой выигрыш, а потом поставил все целиком на следующий номер по списку «жучка»; эту лошадь звали «Сын войны». Как я мог не поставить на лошадку с таким именем, если Джиль в то время носила под сердцем нашего сына войны? Разницу, правда, давали не такую высокую, как за Демобилизованного, но тоже все-таки неплохую: четыре против одного. Я сказал Джиль, что, если Сын войны выиграет, мы больше сегодня ставить не будем, а пойдем куда-нибудь на берег Темзы, полежим на травке, вздремнем и позавтракаем. Вскоре лошадки пошли галопом к старту, и начался новый забег. Это было почти невероятно, но Сын войны совсем легко пришел первым, оставив всех далеко позади, и даже не запыхался. Я так обрадовался, что тут же обнял Джиль на глазах у всего Виндзора. Когда результаты были объявлены, я получил свой выигрыш – восемьдесят четыре фунта, что составляло приблизительно триста тридцать шесть долларов на американские деньги.
Я вложил деньги в руку Джиль.
– Это тебе.
Я знал, что она на днях собирается съездить к своей матушке и отвезти ей денег, и я это одобрял.
Направляясь к выходу, мы прошли мимо «жучка», у которого я купил его список за полкроны. Он был вне себя от гордости: уже двое из его фаворитов пришли первыми. Я почувствовал симпатию к этому человеку, который так удачно предсказал победителей и принес мне такой крупный выигрыш, а ведь ничто не делает влюбленного таким счастливым и еще более влюбленным, как удача. Я сохранил его листок и на следующий день просмотрел в газете общие результаты скачек. Как же я был огорчен, когда увидел, что остальные три лошади, которых он выбрал, даже не вошли в число победителей! Но зато я обрадовался, что ничего на них не поставил.
