Я спросил у своей дамы, какое на ней платье – не новое?
– Нет. А что?
– Я его сейчас с вас сорву.
– Оно стоит сорок долларов, – сказала она.
Потом она сказала:
– А это стоит восемнадцать, это лучшее из того, что сейчас делают.
А потом еще:
– А это – бельгийское кружево, двадцать пять долларов.
– А это что стоит?
– Это мне дано от природы.
Без пяти пять я встретился с Виктором на станции метро.
– Как дома?
– Лучше, – сказал он, – только вот моя бедная матушка…
– А что с ней?
– Говорят, что не переставая молилась, с тех пор как мы уехали вчера утром. Она уверена, что ее молитвы будут услышаны и что война кончится, прежде чем мы взойдем на палубу парохода, или же кто-нибудь в последнюю минуту пришлет приказ, чтобы мы с тобой оба остались.
– Вот как, и я тоже?
– Да-да, мы с тобой оба.
Ну что ж, меня очень порадовало, что мать Виктора обо мне тоже молится.
– А почему бы и нет? – сказал я. – Все может случиться. Правда?
– Нет, не может, – ответил Виктор. – Ну, а как у тебя дела?
– Превосходно.
– Хорошо провел время?
– Я не спал и не ел, но, когда нам хорошо – или, наоборот, неважно, – ведь не очень-то хочется есть или спать, правда?
– Я тоже не спал, – сказал Виктор. – Всю ночь я обнимал свою женушку и сыночка – обоих вместе.
– Ну как твой сынок?
– Он уже начинает смеяться.
– Кроме шуток.
– Она говорит, что смеется. Я-то сам не слыхал, но жена говорит, всю ночь его слышала. Но отчего, черт возьми, он смеется? Я молю Бога о том, чтобы мне быть здесь, когда он родится. Молю Бога о том, чтобы мне быть с ним, когда он начнет говорить, тогда я спрошу, отчего он смеялся. Найди себе девушку, Джексон, женись, пусть она родит тебе сына.
– Где же мне ее найти, теперь-то?
– Мы едем в Англию, правда?
– Так говорят. Нам знать об этом, конечно, не полагается, и, по-моему, ты разглашаешь военную тайну, намекая на это, – но, кажется, именно туда мы и едем.
– А в Англии нет девушек, что ли?
– Ты думаешь, я еду в Англию, чтобы посвататься?
– Нет, – сказал Виктор. – Просто тебе приходится ехать. Но раз ты уж будешь в Англии, ты можешь поискать там невесту.
– Я хочу жениться на американке.
– А какая разница? Каждая может стать американкой.
Мы успели в казармы как раз к завтраку. После завтрака мы оба растянулись на койках и заснули. Не знаю, что снилось Виктору, но мне первый раз в жизни приснился смех. Он был повсюду, пронизывал все насквозь. Во сне мне казалось, что в этом есть какая-то тайна, которую мы все стремимся разгадать. Я силился припомнить, в чем заключается суть этой тайны (а это было важнее всего на свете), чтобы поведать ее всем, когда проснусь, но тайна стала бледнеть и таять, когда я начал просыпаться, и наконец пропала совсем, и мне оставалось только повернуться на другой бок и спать дальше.
