– Я так понимаю, бомбили и обстреливали, в первую очередь, военные объекты? – спросил Гудерлинк, которому было не по себе от зрелища мертвого города.
Витторио глянул направо, в сторону разрушенных кварталов.
– Совсем не обязательно. Уничтожено очень много культурных сооружений, древних памятников, соборов, церквей, архитектурных редкостей… От Университетской библиотеки, крупнейшей в нашем регионе, вообще ничего не осталось, даже подземные хранилища сгорели. Вряд ли это можно считать случайностью. Старая часть города, построенная еще в шестнадцатом веке, превратилась в большую кучу обломков. Зато уцелели современные "спальные районы", где нет ничего, кроме жилых высоток. Естественно, почти сразу перестал ходить транспорт, стала рваться внутригородская связь… Насколько я понимаю, большинство настоящих военных объектов находилось далеко за пределами жилых секторов и было уничтожено еще в самые первые дни.
– Но зачем тогда понадобилось бомбить сам город?
Пилот пожал плечами.
– Это далеко не первый случай. Почти все города, оказывавшиеся в зоне военных действий в последние годы, постигала та же участь. Сначала стирались с лица земли все военные базы и заводы в округе, потом приходила очередь культурных центров… Человеческие жертвы, конечно, тоже были, но не так уж много: эвакуационные службы знают свое дело. Сейчас от всевозможных модифицированных вирусов гибнет гораздо больше народу. А судьба библиотек, музеев и храмов мало кого волнует. Кто будет заботиться о картинах или статуях, когда нужно спасать себя и своих близких? Не говоря уже о том, что большинство людей нынче вообще не задумывается над реальной ценностью каких-нибудь средневековых фолиантов и видит в них только экзотические, дорогие, но мало полезные предметы… Для любого обычного человека это просто очередная бессмысленная война. Мир еще не видел таких бессмысленных войн. Я вот надеялся, что не доживу до этого, что оно случится еще не на моем веку. Но Господь судил иначе.
Гудерлинк невольно поежился. Он сам давно уже не посещал музеев, а в церкви вообще был всего раз или два в жизни, когда ему понадобилось представлять себе храмовое убранство, чтобы сделать более правдоподобным очередной роман-сценарий. Но откуда-то из глубин далекого детства у него сохранялся стойкий предрассудок, что существование культуры – это одно из важных отличий человека от животных.
В разговор вмешался Алсвейг, до сих пор молча созерцавший картину разрушения, проплывавшую внизу.
