Вокруг было почти темно, свет исходил только от сигнальных огней поезда. Из других вагонов тоже спускались люди, растерянные, подслеповато моргающие, жмущиеся друг к другу в обступающем со всех сторон мраке.
– Сюда, Томаш! – Алсвейг уже тянул писателя в темноту.
– Куда мы теперь?
– Нужно выбираться на поверхность.
– Ты что, с ума сошел?! Кругом же война!
– Это и даст нам какой-то шанс – ведь такого от нас не ждут. На самом деле, фронт проходит дальше. Скорее всего, станция в Штутгарте повреждена при обычной бомбежке.
– Но как мы поднимемся наверх?
– Нужно добраться до Штутгарта. Это уже недалеко. На всех станциях есть аварийные лифты.
– А если впереди завал? Или при бомбежке повреждена электросеть и станция обесточена?
– Придется рискнуть. В Виттельмайер нам нельзя – наверняка нас там уже будут поджидать…
Приятели двинулись по ходу поезда, стараясь держаться в темноте. Гудерлинк представил совершенно черный тоннель, без огней, без единого светлого пятна, и содрогнулся.
– Быстрее, Томаш – здесь сейчас будет спасательный состав с прожекторами. Нас могут заметить.
Голоса позади делались все глуше. К тому моменту, когда грохочущая махина спасательного поезда, ослепительно сверкая, вынырнула из-за дальнего поворота, Алсвейг и Гудерлинк успели далеко углубиться в темноту.
– Франк, у тебя есть оружие?
– Только парализатор. Праттер остался в кармане плаща, да он и почти разряжен.
– Как твоя рука?
– Болит, – помолчав, признался журналист. – Жаль, что не удалось прихватить сумку. Доза анальгетика мне сейчас не помешала бы.
– Все случилось так быстро…
– Не бери в голову. Потерплю.
Они шли вдоль правой стены, то и дело ощупывая ее – просто потому, что само существование стены, ограничивающей темноту, придавало им решимости. Время то тянулось, то неслось вскачь. Временами писатель взглядывал на дрожащие ледяные цифры наручных часов и обнаруживал, что прошло всего несколько минут, а потом вдруг увидел, что миновал уже час.
– Ты уверен, что мы правильно идем? До станции оставалось всего несколько минут. Пусть на поезде, летящем с большой скоростью, но все-таки…
В темноте было слышно, как Алсвейг остановился и вздохнул.
– Я боюсь, что это уже станция. Ты был прав: здесь что-то с электричеством. Попробуем продвинуться еще немного вперед.
Они продвинулись ровно настолько, чтобы понять, что это действительно станция. Спустя четверть часа из мрака перед ними выплыл светящийся флуоресцентной краской знак подъездной зоны. Еще через некоторое время звук их голосов изменился, а впереди забрезжил неяркий, неверный свет. Они шли, еще теснее прижимаясь к стене, теперь уже из боязни быть обнаруженными. Наконец открылись пустынные платформы, слабо освещенные аварийными лампами. Видимо, автоматика тоже сбоила, потому что свет мигал, временами погасая совсем, временами, наоборот, вспыхивая ярче. Вокруг не было видно ни одного человека.
