— Значит, ты не в ладах с луной?
— Нет, Герр Директор. Когда я вижу ее, мне делается очень неприятно!
— Иди, я тебя поцелую, Ольгуца.
— Поцелуй.
— А ты не рассердишься?
— Нет. Ведь ты мой родственник… И ты никогда не станешь вести себя, как те барышни из Слэника.
— Боже упаси!
Возле самой деревни полоса желтоватого света вдруг прорезала ночь.
— Ну, дети, мы попались! За нами приехали, — улыбнулся Герр Директор, узнав фары своего автомобиля и предполагая, кто находится внутри.
— Опять Аника! — возмутилась Ольгуца… — Дедушка, давай поговорим немного.
— Давай.
Дед шел позади волов, вытирая усы.
— Дедушка, ты скажи, что не видел нас. Тебя спросит про нас цыганка, — тут Ольгуца понизила голос, — которая гуляет с немцем. Знаешь немца с чертовой телегой?
— Ну, погоди, я им задам! Проклятое отродье! — проворчал дед, идя рядом с волами.
Появился Герр Кулек, обнимая Анику за талию. В поднятой руке он держал фонарь, словно пивную кружку.
— Ты не видел наших господ, дед? — рассеянно спросила Аника.
— Хм! Ты, девка, поплатишься! Уходи, и чтоб глаза мои тебя не видели! Но, пошли!
Тихий смех послышался из сена в телеге, голоса кузнечиков и цикад заглушали его.
Герр Кулек догадался осветить фонарем луну и отправился дальше, беседуя с Аникой, как с глухонемой.
* * *
— Борщ, Профира, — провозгласил с балкона господин Деляну, швыряя папиросу.
— Борщ, Профира! — хором ответили с телеги, пытаясь заглушить лай собак во дворе и в деревне.
С лампой в одной руке и ложкой для салата в другой госпожа Деляну поджидала их на крыльце, олицетворяя собой аллегорию домашнего правосудия для тех, кто опаздывает к ужину.
— Ну и ну! Только телеги с волами вам и недоставало! Господин автомобилист, кто, скажи на милость, ужинает в такой час?
— Берегитесь, сейчас запущу в вас Фицей!
— Ай!
Госпожа Деляну сжалась в комок от ужаса. Но перчатки Герр Директора недолго носили это страшное имя. Следом за перчатками из телеги, бурно ласкаясь, выскочил Али.
— Мы выиграли пари, — крикнула Ольгуца, выпрыгивая из телеги на вторую ступеньку лестницы прямо в объятия господина Деляну.
— Правда?
— Вечная ей память! — произнес Герр Директор.
— Уф! Слава те Господи! — облегченно вздохнула госпожа Деляну. — У меня точно было какое-то предчувствие: пирожное готово.
— Да здравствует пирожное!
— Но вы его не получите, потому что не слушаетесь.
— Патапум, бум… Дай нам пирожное, мамочка, для поминовения души Патапума, — жалобно попросила Ольгуца, указывая на притворно умершего бассета.
