— Моника, ведь ты устала, правда? — тоном, не допускающим возражений, сказала Ольгуца, замедляя шаг.
— Немножко!
— А ты, Герр Директор?!
— Мы ведь уже почти пришли.
— Герр Директор, милый, нам еще далеко… и я хочу тебя кое о чем попросить.
— Я в твоем распоряжении.
— Но обещай, что сделаешь.
— Не уверен.
— Скажи, что да, Герр Директор.
— Скажи, что ты хочешь.
— Скажу, если пообещаешь сделать.
— Говори.
— Значит, обещаешь?
— Ну, предположим!
— Давай отдохнем, Герр Директор. Смотри, Моника уже выбилась из сил.
— А что скажет мама?
— Она будет нас ждать.
— С хворостиной.
— Напротив, с горячей и вкусной едой, потому что мы выиграли пари.
— Так и скажи ей!
— Конечно. Я ей скажу.
— Сядем посидим… Но где же Дэнуц?.. Дэнуц… Дэнуц! Ками-Мура, стоп!
«У-ууу… тра-раа… оо-оооп», — протяжно откликнулось эхо.
— Дядя Пуйу, я пойду поищу его, — вызвалась Моника, испугавшись того, что Дэнуц, возможно, заблудился.
— А тебе не будет страшно?
— Не-ет, — солгали губы Моники, и тут же опровергли эту ложь ее вспыхнувшие щеки.
Стиснув зубы и сжав кулаки, Моника помчалась на поиски. Кромешная тьма ослепила ее. Чем дальше уходила она, тем быстрее бежала. И страх черным сверчком пронзительно кричал в ее душе: Дэнуц, Дэнуц, Дэнуц…
Сердца обоих беглецов, столкнувшись, замерли на миг и вновь упруго забились.
Еле держась на ногах, Моника остановилась на дороге, закрыла глаза и, задыхаясь, крикнула: «На помощь, Дэнуц!..»
У Дэнуца от быстрого бега выпало из рук ружье прямо у ног Моники. Крик Моники остановил его. Он поднял ружье и хмуро спросил:
— Зачем ты меня звала?
Он стоял, держа ружье за ствол, опираясь прикладом о землю. Он казался спокойным, но его слова были безжизненны, как крылья бабочки, сжатые грубыми пальцами.
Моника молча взяла его за руку, глубоко вдыхая прохладу вечера.
— Пусти. Разве ты не видишь, что я держу ружье?
— Это ты, Дэнуц?
— Конечно, я, — гордо ответил его голос, к которому вернулась былая сила. — Ты что, не видишь? Что ты здесь делаешь?
— Меня послал за тобой дядя Пуйу.
— Ты бежала?
— Мне было страшно, Дэнуц.
— Ага!
— Только, пожалуйста, не говори Ольгуце. Она рассердится.
— И я тоже сержусь!
— Не сердись, Дэнуц. Я ведь трусиха.
— Я это знал!
— Но с тобой мне не страшно.
— Еще бы!
— Ты мальчик; ты смелый.
— Чего же ты хочешь?
— Пойдем назад.
— А если я не хочу?
— Тогда пошли домой. Но ведь ты шел назад…
— Я просто гулял.
— Я пойду с тобой, куда хочешь.
— Ты знаешь, что там? — спросил Дэнуц, указывая стволом ружья.
— Деревня.
