— А вот он, дедушка!
Спрятавшись за дверью, он медлил, выжидая, пока Ольгуца немного успокоится.
— Нехороша вода, барышня. Я оставил открытым ведро, и в него попали мухи. Испортили воду.
— Дед Георге!
— Правда, барышня!
— Дед Георге, умираю, хочу пить!
— А груши, барышня?
— У тебя еще есть?
— Есть у дедушки еще корзинка.
— Давай съедим, дед Георге.
— И я так думаю.
— Вкусные!
— Сладкие!
— Лучше, чем вода, мои барышни!
— И вода тоже хороша, дед Георге, да мухи в нее, говорят, попали.
— Раз дедушка говорит…
— Ты их, видно, во дворе поймал, потому что в доме нет мух, дед Георге!
— Вот ей-ей!
— Пожалуй, поверю тебе на слово, дед Георге. Когда хочется пить, и груши бывают хороши!
— Все-то знает дедушкина барышня!
— Дед Георге, что это за шум?
— Да ребятишки… Видать, повздорили. Ребята!
— Они дерутся, дед Георге?
— Да нет! Так, балуются.
Ольгуца вскочила на ноги, огляделась вокруг и бросилась к воротам.
— За что ты его бьешь, не стыдно тебе?
Двое мальчишек, чуть повыше ростом, чем Ольгуца, молча яростно дрались, слышалось только их тяжелое дыхание. Рядом с ними совсем маленький мальчик в одной рубашке так кричал и вопил, словно его для этого наняли.
— А ты что кричишь?
Малыш замолчал, вытирая нос тыльной стороной ладони.
— Вот я вам сейчас покажу! Вы почему деретесь?
— …
Оба мальчика свирепо уставились на Ольгуцу, как два бычка при виде красного плаща тореадора.
— Вы что, языки проглотили, не слышите? — вмешался дед Георге.
— Да я его трахнул!
— Я его маленько саданул!
— Как тебя зовут?
— Ионикэ.
— А тебя?
— Пэтру.
— А ты почему плакал? — обратилась Ольгуца к малышу.
— Он мой брат, — пояснил по-прежнему мрачный Пэтру.
— А что вы ему сделали?
— Ольгуца, скажи, чтобы он вытер ему нос. Смотри, какие у него глаза, — прошептала Моника, указывая на голубые глаза и несчастный нос малыша.
— Слышишь, вытри нос брату!
— Зачем?
— А затем, что он твой брат! — насупилась Ольгуца, передразнивая его.
Рубашка малыша, превратившись в носовой платок, открыла голое пузо…
— Ты, лягушонок, не плачь! А вы ступайте за мной.
— А что мы такое сделали? — испугались мальчишки, не зная, как лучше поступить: подчиниться приказанию или пуститься наутек.
— Делайте, что вам барышня велит!
Дед Георге ласково прихватил обоих за загривок и повел к себе во двор. Моника шла следом, держа за руку малыша. Все остановились у завалинки. Ольгуца, усевшись по-турецки на ковер, строго посмотрела на них и отчетливо проговорила:
— Дед Георге, а теперь оставь их со мной.
