— А если я права, папа! — сказала Ольгуца, грызя конфету.
— Полно, Ольгуца… Когда бывает права мама, ты не можешь быть права.
— Почему ты смеешься, папа? — спросила Ольгуца.
— У меня мелькнула одна мысль!..
— А я знаю, какая!
— Ольгуца, пусть взрослые знают… А ты себе играй!.. Вернее, иди и пиши то, что тебе велела мама…
— Папа, ты на меня сердишься?
— Нет! За что?
— Значит, я была права. Merci, папа!
* * *
Дэнуц вошел в сад, крепко сжимая руку Моники, — так грозный муж ведет домой свою неверную жену. Моника послушно шла за ним, глядя в небо… Вечерняя заря была красная, точно опрокинувшаяся на небе корзина черешен.
Дэнуц знал, что он должен отомстить, но не знал, с чего начать. Гнев у него мало-помалу проходил. И это-то его и возмущало!
— Почему ты идешь так медленно? Ты что, не можешь идти быстрее? — прикрикнул он на Монику, ускоряя шаг.
Моника пошла быстрее. Они почти бежали, словно на них вот-вот должен был хлынуть проливной дождь, а зонта у них не было.
— Куда мы идем, Дэнуц?
— Не твое дело!
«Сердится, бедняжка!» — посочувствовала ему Моника.
— Знаешь что? Побежали наперегонки, Дэнуц?
— Нет.
— Ну, тогда сядем на траву.
— Нет.
— Ну, как хочешь!
— Я так хочу!
— Ты сердишься на меня, Дэнуц?
— …
— Почему ты мне не отвечаешь?
— …
— Ты не хочешь со мной разговаривать?
— Нет.
— Тогда я уйду.
— Постой.
— Даже если я не хочу?
— Да.
— Как? Ты меня не пустишь?
— Не пущу.
— Дэнуц, что это значит?
— Ничего!
— Ты плохо воспитан!
— Ага, ты меня оскорбляешь?.. Ну, погоди, я тебе задам!
Резким движением он схватил ее за косы и дернул. Моника сжала зубы; глаза ее под насупленными бровями потемнели…
— Ты хочешь меня побить? — задыхаясь, спросила она.
— Да! — буркнул Дэнуц, не зная, как поступить с человеком, который разговаривает вместо того, чтобы драться и кричать.
И он еще раз неловко дернул ее за косы… И, не успев понять, почему косы вдруг выскользнули у него из рук, он почувствовал боль в пальце…
— Ой!
Моника отпустила его палец.
— Кусаешься? — грозя кулаками, спросил Дэнуц.
— И царапаюсь.
Взгляд Моники и ее поднятые руки заставили его отступить. Совсем другая Моника стояла перед ним, защищая прежнюю.
— Я с девчонками не дерусь!.. Иди домой и скажи, что я тебя побил, — сказал он с вызовом. Он был очень бледен.
— А я не ябедничаю… как ты наябедничал на Ольгуцу. И я еще тебя пожалела, вместо того чтобы встать на ее защиту… Поделом мне! — всхлипнула Моника, вытирая рукавом глаза.
— …Ты обиделась? — в растерянности спросил Дэнуц, видя, что она плачет.
