Антонов стоически терпел. Но только до тех пор, пока его не объявили отпетым бандитом-уголовником, грабящим и убивающим ни в чем не повинных мирных жителей, и не поставили в один позорный ряд с главарем известной всему уезду уголовной банды Колькой Бербешкиным.
Это было уже настолько слишком, что рассвирепевший от незаслуженных обвинений Антонов в несколько дней выследил банду Бербешкина и безжалостно истребил ее до последнего человека. После чего отправил начальнику Кирсановской уездной милиции письмо, в котором категорически заявил, что он не уголовник, а политический противник коммунистов, сообщил о ликвидации им Бербешкина /указав место, где можно найти его труп/ и даже выразил готовность помочь милиции в борьбе с уголовными шайками. Письмо свое Антонов заканчивал так: "Желание коммунистов – очернить нас перед лицом трудящихся – плохо удается, надеюсь, что на этом поприще они и впредь будут иметь подобный же успех… О вышеизложенном прошу довести до сведения уездного комитета РКП." Судя по почтовому штемпелю, письмо это было отправлено Антоновым 18 февраля 1920 года.
Вскоре кирсановские "Известия" опубликовали весьма неуклюжий "Ответ на письмо Антонова, присланное им на имя начальника Кирсановской усовмилиции", подписанный почему-то выездной сессией губчека, которая твердо пообещала Антонову и его дружинникам, что "карающая рука пролетариата, победившего мировую контрреволюцию, быстро раздавит вас, пигмеев, своим железным кулаком".
И – удивительное дело! – Антонов притих. Да так, что оставшаяся без работы выездная сессия губчека в марте была отозвана в Тамбов.
Разумеется, не чекистских угроз испугался Антонов. Просто еще тогда, в феврале 1920 года, он прозорливо увидел впереди зарево большого крестьянского восстания и, уйдя в глубокое подполье, стал потихоньку создавать в деревнях сеть будущих повстанческих "местных штабов".
Вслед за Антоновым неотвратимость надвигающегося восстания поняли и тамбовские эсеры. Бросившись воссоздавать свои нелегальные партячейки в селах, они с удивлением наткнулись во многих деревнях на уже готовые антоновские "местные штабы". Состоявшиеся вскоре по этому поводу переговоры эсеров с Антоновым завершились тем, что эсеровские и антоновские подпольные организации слились воедино в формально беспартийные "союзы трудового крестьянства".
Справедливости ради отметим, что приближение восстания почувствовали и некоторые местные коммунисты. Однако их отчаянные сигналы не захотели услышать ни в Тамбове, ни в Москве.
