Ну, я просто не люблю терять время на бритье...
ФОН БЕРГ (Старому еврею). Как вы себя чувствуете, сударь?
Ледюк перегибается через фон Берга и щупает пульс Старого еврея. Пауза. Он опускает его руку и обращается к Лебо.
ЛЕДЮК. Вы говорите серьезно? Они в самом деле мерили вам нос?
ЛЕБО. Ну да, двумя пальцами. Вот тот, в штатском. Они зовут его Профессором. (Пауза, Байяру.) Мне кажется, ты прав: все дело в документах. У этого коммерсанта было явно еврейское лицо.
МОНСО. Теперь я в этом не уверен.
ЛЕБО (с досадой). Минуту назад вы были в этом уверены, и вдруг...
МОНСО. Но даже если и нет, это только доказывает, что они проводят проверку. Всего населения.
ЛЕБО. А ведь и в самом деле!
Пауза.
По правде сказать, меня почти никто не принимает за еврея. Мне на это наплевать, но... (Фон Бергу.) А как было с вами, они вам мерили нос?
ФОН БЕРГ. Нет, они велели мне сесть в машину, и все.
ЛЕВО. По правде сказать, ваш нос длиннее моего.
БАЙЯР. Прекрати! Прекрати сейчас же!
ЛЕВО. Разве я не могу выяснить, за что меня арестовали?
БАЙЯР. Ты хоть раз в жизни думал о чем-нибудь, кроме самого себя? Мало ли что ты художник! Ваш брат только всех разлагает!
ЛЕВО (с нескрываемым страхом) Какого черта, о чем же еще прикажешь мне думать? Ты-то сам о чем думаешь?
Открывается дверь кабинета. Появляется КАПИТАН ПОЛИЦИИ, делает знак Байяру.
КАПИТАН. Проходите.
Байяр встает, изо всех сил стараясь сдержать дрожь в коленях. В коридоре появляется ФЕРРАН — хозяин кафе; он спешит, неся в руках поднос с кофейным сервизом, накрытым большой салфеткой. На нем передник.
Наконец-то!
ФЕРРАН. Простите, капитан, но для вас мне пришлось заварить свежий.
КАПИТАН (уходя в кабинет вслед за Ферраном). Поставьте на мой стол.
Дверь затворяется. Байяр садится, отирает пот с лица.
Пауза.
МОНСО (тихо, Байяру). Ничего, если я вам кое-что скажу?
Байяр поворачивается к нему, готовый дать отпор.
Сейчас, когда вы встали, у вас был ужасно неуверенный вид.
БАЙЯР (обиженно). У меня? Вы меня с кем-то путаете.
МОНСО. Простите, я вам это не в укор.
БАЙЯР. Конечно, я немножечко нервничаю, отправляясь в фашистское логово.
МОНСО. Потому-то и надо выглядеть как можно самоувереннее. Я убежден, что только это помогло коммерсанту. Со мной уже были такие случаи — в поездах, даже в Париже... меня не раз задерживали... Самое главное — не выглядеть жертвой. Или, вернее, не чувствовать себя жертвой. Они могут быть полными болванами, но у них особый нюх на обреченных. А когда человеку нечего скрывать — они это видят сразу.
