– Почто злато тратить понапрасну, княже? – Трое гостей, сидевших за столом, выглядели куда солиднее: с окладистыми бородами, с посохами, украшенными золотым оплетением и навершиями с самоцветами, все как один были одеты, несмотря на жару, в тяжелые шубы. – Откель для Новгорода опасности с запада взяться? Не далее как о прошлом годе кавалер ливонский приезжал, магистр тамошний, Андрей фон… фон… фон Вельфен,[30] прости Господи… – Боярин Тугарин переложил посох в левую руку и широко перекрестился. – В общем, о прошлом годе магистр ливонский крест на верность тебе целовал, рубежи клялся стеречь западные от иноземцев всяческих. Так о чем печаль?
– Так то не христиане православные, бояре, – не выдержав, стукнул кулаком по столу юный князь. – Схизматики то немецкие, истинную веру отринувшие, из земель святых изгнанные! Коли от Бога они так легко отошли – разве можно обычной их клятве верить? Нрав разбойничий народов западных известен издавна, и обещания свои они исполняют, токмо если дубину пудовую над головой у них держать! Разве ж удержится серый волк от разбоя, коли стадо без пастуха углядит? Разве ж удержит схизматика клятва, коли узнает он про бок неприкрытый у соседа? Вот когда крепость у них над головой возвышаться станет, тогда и про клятвы свои они не забудут!
– Не сочти за обиду, княже, – пригладил бороду недавно избранный посадником боярин Терентьев, – однако же молод ты, горяч. Страхи твои понятны, однако же и схизматикам есть чего опасаться. На землях они сели на чужих, племена тамошние их ласкою не жалуют и токмо волею князя Ярослава терпят. Коли отринутся ливонцы от Руси, земля под ногами у них полыхнет, стар и млад подымутся, погонят крестоносцев обратно за море. Подозрения твои понятны, однако же сие всего лишь подозрения. А строительство крепости настоящего серебра требует, да немало. И дружину в ней содержать потребно, за стенами следить. Тяжелая ноша сие для казны новгородской.
Юноша рывком поднялся, прошел по белым, поскрипывающим при каждом шаге половицам, распахнул створки окон, забранных гладкой блестящей слюдой, всей грудью втянул свежий воздух. Четыре года назад он долго пытал отца, зачем тот пустил на исконные русские земли чужаков. И не просто чужаков, а схизматиков, татей, разбойников урожденных, заливших святую землю кровью стариков и младенцев. Ярослав сказал: «Схизматикам на русской земле все едино не выжить. Но поселил я их на рубежах западных, на путях, по которым ляхи на наши селения рати водят. Хотят крестоносцы, не хотят – а оборонять Русь им придется
