— Надо осмотреть комнату, — заявила Перлова. — Вдруг кто-то спрятался и вещал, а мы подумали на Пушкина.
— На кого ж еще думать? — удивилась Марина.
Нет, это просто смешно! Верижницына как была институткой, так и осталась. Она меня просто удивляет ограниченностью мыслей. Поверить в то, что духи разговаривают! Наверняка это чья-то глупая шутка, мистификация. Внезапно мне пришла в голову мысль, и я поспешила поделиться ею с окружающими:
— Среди нас находится чревовещатель, — сказала я убежденно. — и он разговаривал сейчас от имени духа. Ведь гостиная заперта на ключ, на окнах зимние рамы. Разве что кто-либо спрятался в углу? Но это невозможно! Я уверена!
— У меня нет никаких сомнений, что это проделки Карпухина, — убежденно произнес Пурикордов. — Кто знает, чем он сейчас занят? Может, просверлил дырку в стене и пугает нас. Надо осмотреть комнату.
Присутствующие разобрали подсвечники и старательно обшарили все углы гостиной. Но при свечах рассмотреть что-либо было невозможно.
— Аристарх Егорович, зажгите, пожалуйста, светильники на стенах, — попросила Марина. — Мочи нет при свечах сидеть.
В ярком свете настенных газовых ламп все принадлежности спиритического сеанса, лежащие на столе, показались мне жалкими и смешными. Криво нацарапанные буквы на блюде, картонные стрелки — все это выглядело так, словно взрослые люди впали в детство и увлеклись глупыми игрушками. Вот для чего нужны были свечи, чтобы в их загадочном свете спиритизм выглядел захватывающим и привлекательным.
Маг и кудесник, кавалер неизвестного ордена, в своем карнавальном костюме смотрелся злым клоуном, и даже мысль о том, что он способен общаться с потусторонними силами, выглядела нелепой и постыдной. Гиперборейский явно чувствовал себя не в своей тарелке и не знал, на ком сорвать свой гнев.
Как я и предчувствовала, в комнате посторонних не нашли, прятаться было негде. Заглянули за картины в поисках отверстий, через которые можно было говорить, и тоже ничего. Тщательно обстучали стены в поисках пустот, даже заглянули в ящики двух комодов и внутрь голландской печи, украшенной голубыми изразцами, — ничего. Ровным счетом ничего. Подавленные, мы вернулись к столу и завели спор.
— То, что мы не нашли, кто говорил за Александра Сергеевича, значит только то, что плохо искали, — заявил Пурикордов уверенным голосом. — Не верю я в то, что нас посетил дух Пушкина. Не может такого быть!
— А ушам своим вы верите, Александр Григорьевич? — спросила Марина. — Ведь домашнее привидение явилась к нам, как полагается, через буквы и медиума.
