Она отказалась от жизни совсем еще юная, отказалась от света, от тех, кто ее любил, вырастил. Она ушла с ним одна в это глухое ущелье. И он стал для нее всем, всем, о чем грезят, чего ждут неотступно, на что надеются неустанно. Он до краев наполнял ее жизнь счастьем. Она была счастливейшей из женщин.
И вот теперь мне предстояло увидеть ее еще раз и снова испытать то чувство недоумения и презрительной досады, которое она вызывала во мне.
Ферма находилась по ту сторону горы, на которой стоит монастырь, у дороги на Иэр, где меня должна была ждать коляска; та дорога, по которой я ехал, оборвалась, и дальше вела узкая тропинка, доступная только пешеходам и мулам.
Я вышел из шарабана и не спеша стал подыматься в гору. Вокруг меня была лесная чаща, настоящие корсиканские дебри, сказочный дремучий лес с цветущими лианами, с крепко пахнущими ароматическими растениями и высокими могучими деревьями.
Из-под ног у меня, поблескивая на солнце, катились камушки; в просветах между ветвями внезапно открывались широкие темно-зеленые лощины, уходившие в бесконечную даль.
Мне было жарко, кровь приливала к голове, я чувствовал, как она бежит по моим жилам, горячая, стремительная, живая, порывистая, веселящая, как песня, радостная и бездумная песня всего живого, что резвится на солнце. Я был счастлив, я был силен, я двигался быстро, взбираясь на скалы, прыгая, спускаясь бегом, с каждой минутой открывая все новые дали, любуясь гигантской сетью пустынных лощин, где ни один дымок над крышей не выдавал человеческою жилья.
Добравшись до вершины, над которой вздымались другие, еще более высокие, скалы, я обошел ее кругом и наконец увидел на склоне горы, сплошь заросшем каштановыми деревьями, черные развалины, нагромождение бурых камней и древних сводчатых строений. Чтобы взобраться туда, я должен был обогнуть широкое ущелье и пройти каштановую рощу. Каштаны, столь же древние, как монастырь, но пережившие его, стоят огромные, изувеченные, умирающие. Одни упали, не выдержав бремени лет, другие обезглавлены, от них остались только дуплистые стволы, где могли бы спрятаться десять человек. И эти старые деревья похожи на грозное воинство древних титанов, которые, осыпаемые молниями, все еще идут вперед, чтобы взять приступом небо. Многовековой древностью и плесенью, тысячелетней жизнью прогнивших корней пахнет в этом фантастическом лесу, где ничто уже не цветет у подножия дряхлых великанов. Между серыми стволами только камень и редкая трава.
