Следующую остановку сделали в Санта-Кларе. Сидя в углу небольшого придорожного кафе, они увидели, что к их столику двигается здоровенный толстяк в форме полицейского.
— Это ваш «понтиак» стоит у входа?
— Да, а в чем, собственно, дело?
— Переставьте машину в другое место, здесь стоянка запрещена.
* * *
Машина, за рулем которой сидел Хильдо, катила все дальше и дальше на восток, оставляя позади многочисленные города и селения: Санта-Клара, Санкти-Спиритус, Сьего-де-Авила, Флорида… Впереди был Камагуэй, родной город Бенитеса. Что, если выступление произойдет в этом месте? Ведь здесь живет его мать… Бенитес протер сонные глаза и осмотрелся кругом. Багровый шар восходящего солнца поднимался над мглистым горизонтом, как бы указывая направление пути. Его лучи осветили бледные, измученные дальней дорогой лица повстанцев.
К тому времени, когда машина с повстанцами подъехала к Камагузю, зной июльского дня сделался невыносимым. В город въехали по улице генерала Гомеса. Бенитес предложил заехать к своей сестре, у которой они смогли бы пообедать. Все охотно согласились. По дороге они остановились у мясной лавки купить на обед мяса. Бенитесу стало понятно, что не в Камагуэе наступит конец их путешествию. По мере того как они удалялись от Гаваны, ему все больше казалось, что выступление должно быть чем-то очень значительным. «Зачем мы ехали так далеко, если выступление оказалось таким маленьким?» — скажет он потом.
— Ужас как спать хочется, уже три дня, как я глаз не смыкал, — сказал Хильдо зевая и потягиваясь, когда его товарищи возвратились, нагруженные покупками.
— Ты сможешь вздремнуть немного дома у моей сестры, пока она будет готовить обед, — предложил Бенитес.
— Идет, а где это?
— Здесь, неподалеку, на улице Росарио.
Машина проехала вперед по улице Гомеса и свернула на Авельянеду. Мимо промелькнули окна кафетерия, где когда-то Бенитес работал официантом. Он подумал, что, возможно, там сидел кто-нибудь из его старых приятелей, но разглядеть никого не удалось.
Мать Бенитеса жила недалеко от дочери, на улице Эстрада Пальма, 272. Узнав о приезде сына, она обрадовано поспешила навстречу. Бевитес расцеловал всех родственников и сказал, что едет с друзьями в Ориенте на карнавал. Мать недоверчиво посмотрела на сына, потом перевела взгляд на его товарищей, стоявших перед ней с утомленными лицами.
Быстро накрыли традиционный кубинский стол: густая фасолевая похлебка, жаренные в масле ломтики бананов, бифштекс с рисом. Проголодавшиеся путешественники с жадностью набросились на еду. Лишь Хильдо, для которого сейчас сон был дороже всего на свете, поспешил улечься в соседней комнате и тотчас захрапел.
