— Конечно! Ваше слово, господа.
— Я поеду, — кивнул Нестеров.
Братья-казаки и осетин тоже подтвердили свое участие.
— Очень хорошо, — сказал Аршинов, — вот вы и схватите по осужденному и посадите к себе на лошадь. А мы будем вас прикрывать. Лев Платонович, у нас достаточно оружия?
— Хватит, — кивнул тот.
— Я тоже с вами! — воскликнула я.
Все удивленно посмотрели на меня, а Агриппина даже охнула и перекрестилась.
— Полина, да вы что! Куда вам с нами?
— Как куда? Вместо этого, — я так глянула на Вохрякова, что он сжался весь и опустил голову.
— Не пущу! — отрубил Аршинов.
— Ах, так? — в запальчивости крикнула я. — Как все тяготы пути выдерживать — так я могу. Как помочь в чем-то — тут же Полину зовете. А я, между прочим, не хуже вашего в седле сижу. И по-мужски! Не возьмете меня, не будем вам больше от меня пользы! Так и знайте.
Головнин снова невозмутимо пыхнул трубкой.
— Главное, чтобы ваксы хватило — арапа из вас сделать.
— Так, значит, согласны? — я не поверила своим ушам.
— А что? Я за то, чтобы взять Аполлинарию Лазаревну с собой. По крайней мере, под присмотром будет. Что скажете, Николай Иванович?
Вместо ответа он повернулся к Агриппине, и громко произнес:
— Ты, любезная, будешь вот этого стеречь, — он показал на Вохрякова. — Чтоб не удрал никуда. Тебе его поручаю, больше некому. А мы скоро вернемся. Господа, давайте одеваться. И ваксы, ваксы не жалейте!
* * *
Солнце еще стояло высоко, когда мы выехали на дорогу, ведущую к Аддис-Абебе. Все в тяжелых халатах дервишей, мохнатых шапках, надвинутых на самые уши. Особенно нелепо сидел халат на монахе Автономе — его широкие плечи, казалось, вот-вот разорвут ветхую одежонку. Головнин дал каждому по пистолету и приказал спрятать за пояс. Мне было непривычно — пистолет бился о живот, и я боялась, что он выстрелит. А еще было жарко, и только ветер обвевал раздраженное от ваксы лицо.
Дорога обезлюдела. Либо все с утра ушли в город, либо сидели в своих хижинах и не высовывали носа наружу. Аршинов перевел лошадь с рыси на галоп, все последовали его примеру.
Как и ожидалось, на рынке народ остался только около лошадей. Да и то это были мальчишки, стерегущие товар. Взрослых не наблюдалось.
Али пошептался с Аршиновым, соскочил с лошади и убежал в сторону главной площади. Он придерживал на бегу шапку, хотя ему прятаться не надо было, его же не намазали ваксой.
Мальчишки смотрели на нас и шушукались. Наконец, осмелели и подошли поближе. Аршинов рыкнул на них, и они стремглав бросились обратно.
