— и пропало все! Кто спасет род царей, лишившихся аксумского оберега?
(здесь опять пропуск)
Как нашли эфиопляне силы грешить, так пусть найдут силы сказать о себе правду пред Богом, без оправдания себя, как есть, как Едином, имеющим власть оставлять наши грехи, что нас чудом спасёт от всего гнета, причиняемого нам злом. И если не выполним мы то, что заповедано свыше, и не потратим все силы и помыслы наши на возвращении реликвии, падет династия! И будет все так, как сказано пророком Иезекиилем: "И егда послю стрелы глада на ня, и будут во скончание, и послю растлити вы, и глад соберу на вы, и сотру утверждение хлеба твоего, и испущу на тя глад и звери люты, и умучу тя, смерть же и кровь пройдут сквозь тя, и меч наведу на тя окрест: аз гдесь глаголах".[12]
Господь не оставит нас милостью своей, ибо было откровение дабтару Абуне на геэз — священном языке ефиоплян: быстры воды Тана, из него по языку дракона поспеши на очи херувимов, не дай ослепнуть без кровавых капель, — ищи там манну небесную, данную нам Господом…"
На этом месте текст обрывался. Далее шли еще значки, но мне от них толку не было.
Аккуратно свернув пергамент, я спрятала его на дно саквояжа, и не напрасно — в дверь постучали, и матрос пригласил меня на завтрак в кают-компанию. Я заколебалась. Потом все же решила взять документ с собой, тем более, что он прекрасно помещался во внутреннем кармане панталон.
Мужчины при виде меня встали. Я села и расправила салфетку.
— Что с ним? — спросила я Нестерова.
— Скончался, Аполлинария Лазаревна, — произнес он.
— Мир праху его, — я перекрестилась.
Я обратила внимания, что Головнин беспрерывно подливал себе в рюмку из большой пузатой бутылки с оплеткой, а Аршинов сидел понурившись. На нем лица не было. Неужели он так переживал смерть монаха? Решив его приободрить, я дотронулась до его руки и прошептала:
— Расскажите нам о нем.
Аршинов встрепенулся, обвел глазами сидящих за столом:
— Если бы вы знали, какого великого ума был Фасиль Агонафер. Я его называл Василием, по-нашему, по-русски. Он не обижался, понимал, что от всей души.
— А как он в России оказался? — спросил Головнин.
— О! Это долгая история. Началась в древние времена. Слышали вы о иудейском царе Соломоне и царице Савской?
— Николай Иванович, ну вы уж совсем нас за гимназистов-двоечников не принимайте, — хохотнул капитан Мадервакс.
— А то, что красавица-царица была черна лицом, ибо родом происходила из Эфиопии, вам известно?
