Тут Никита Афанасьевич вскочил, засиял ярко, и прокричал:
— То есть, ты хочешь сказать, что они уже внутри?
— О, да, мой разъярённый товарищ!
— Прекрати.
— О, да, мой Н.А.! Они уже внутри!
— Так что же ты не звонишь в колокол?
— Как же я могу звонить в колокол, когда я здесь и предупреждаю вас, об опасности?
— Хорошо. Ты предупредил, а теперь лети и звони… Хотя, нет, подожди. Я сам буду звонить, а ты проведи этих ребят по тайному ходу.
— О, с удовольствием. Мне провести их к ловушке с шипами, или к бездонной яме, о добрейший, и справедливейший Н.А.?
— Нет, нет, Барабашка, проведи их, пожалуйста, к выходу, — устало вздохнул Никита Афанасьевич и обратился уже к ребятам. — Вы его не бойтесь. Он дальше подобных глупых шуточек никогда не заходит.
— Да мы и не боимся, — молвил Юра.
— По крайней мере, Барабашку, — добавила Уля.
— Очень даже зря. Я страшный и ужасный. Я очень-очень злой, — серьёзным тоном заявил Барабашка.
— Замолчи! — повелел Никита Афанасьевич, и махнул в сторону Бабашки рукой.
В результате этого рот Барабашки оказался залеплен некой субстанцией. Теперь он не мог говорить, зато корчил всякие уморительные рожицы, которые совсем не подходили к случаю.
А Никита Афанасьевич говорил ребятам:
— Похоже, в этот раз нечисть решила довести дело до конца.
Тут сверху раздался очень сильный удар, и стены содрогнулись. Никита Афанасьевич вымолвил мрачно:
— Да. Очень может быть, что до следующего утра колокольня будет разрушена.
— Как? — изумился Юра.
— Дело в том, что мой противник Страшеглав становится сильнее, а вместе с тем и его слуги наглеют. Это воля Страшеглава подгоняет их на штурм.
— Но ведь мы можем помочь вам? — поинтересовалась Уля.
— Вы? — Никита Афанасьевич задумался, затем вымолвил задумчиво. — Да, пожалуй, но… я не могу вам это доверить! — закончил он неожиданно резко.
— Почему это? — обиженно проговорил Юра.
— А потому, что это грозит вам гибелью. Могу ли я рисковать вашими жизнями?
— А разве нам и так не грозит гибель? — поинтересовалась Уля.
— Вообще-то — грозит, — вздохнул Никита Афанасьевич. — И не только вам, но ещё многим иным людям. Так что ладно, слушайте меня. На самом деле, душа Страшеглава уже давно должна была гореть в аду, но, дело в том, что незадолго до смерти, прочитал он страшное заклятье и вынул из своей груди сердце. При этом ничего в нём не изменилось, так как он и без того многие звали его демоном бессердечным. И заключил он сердце своё в чёрный камень, а камень тот убрал в ларец огненный, а ларец спрятал в тайнике, в подземелье своего дома адского. А ежели найти тот ларец, и ежели камень разбить…
