Шелл выстукивала на приборной доске какой-то нервный ритм:
– Давайте вернемся на пожар. Посмотрим, что там творится!
Голова Беккета откинулась назад, глаза закрыты:
– А с этим парнем что?
Терри громко втянул воздух через соломинку, поболтав ею в остатках льда на дне своего стаканчика:
– А его на хуй.
Беккет не двинулся, вопросы задавал в потолок.
– Отпустим его?
Терри швырнул в Дэнни кубик льда:
– Не, давайте просто оставим тут на заднем сиденье, и рано или поздно его кто-нибудь найдет.
Дэнни подумал: «Вот как себя чувствуют сумасшедшие, вот так, как я сейчас».
– Терри, поезжай обратно к торговому центру, машину оставим там. – Глаза Беккета были открыты. Он тут главный.
– А наши отпечатки?
– Кому какое дело до наших отпечатков? А он никому про нас не расскажет. Не расскажешь?
– Пожалуйста, только отстегните ремень безопасности. – Дэнни сам удивился своему мяуканью.
Шелл завизжала:
– Хочу посмотреть на пожар!
– Я останусь с ним.
Девушка-ангел, которая кормила Дэнни картошкой, снова пришла ему на помощь! Дэнни осмелился обрести надежду. Ее друзья-мизантропы уйдут, им все это надоест. Она останется, отстегнет ремень безопасности и поможет ему сбежать.
«Сааб» держал путь к знакомой стоянке. Полиция пыталась хоть как-то сдерживать разрастающийся хаос. Но происходило слишком много всего, а на стоянке – слишком много выездов и съездов. Слишком много машин приезжали, уезжали – пресса, семьи колов, владельцы магазинов и самого торгового центра. Полицейские замучились задавать вопросы и устали бояться. Туда-сюда по черному пространству бродили толпы любопытных.
Терри и Пираты, как Дэнни назвал про себя этих ребят, выскользнули из машины в ночь, оставив Дэнни наедине с девушкой, Адель, единственной доброй душой в этой кодле. Она ему улыбнулась. Ему не хотелось думать, как он сейчас выглядит. Это все неважно. Скоро его мытарства закончатся.
Мэл восстал из сна Носферату, весь в холодном поту, мозг заполнен пустотой. Словно человек, который корчится в свободном падении и пытается ухватиться за воздух, разум Мэла пытался найти вокруг себя хотя бы одну знакомую вещь. Но он видел лишь черное на черном. Он не только не знал, где он или сколько времени, он даже не помнил собственного имени. Он потерялся. Мэл ощущал, как дерево давит на его затылок, ощущал твердую землю под задницей. Попытавшись шевельнуть рукой, он почувствовал тяжесть пистолета, ввинченного в его деревянные пальцы, и тут реальность, словно огромная птичья стая, вспорхнула, пронзительно крича и хлопая крыльями.
