— Слушай, ты, пустомеля: почему же тогда вы трое живы, а он мертвый? — к утешению Томаса Доджа веско спросил коронер.
— Господи! Если бы я знал, что произойдет, разве бы поехал? И для чего? Чтобы быть вздернутым на виселице? А я же — человек порядочный, господин, семью имею, деток… Маленькие еще… Двое их у меня…
— О детях вспомнишь в завещании!
— Молчу, Ваша честь!.. Я это к чему говорю? Ведь Кристофер — человек молодой, неженатый и как увидит какую-нибудь юбку, то и конец! А корчмарка, вы сами видели, женщина дай боже всякому, да еще и вдовушка. Мы его прямо-таки умоляли не лезть к ней, но вы же знаете пословицу:
«Ройстонский битюг и кембриджский магистр никому дорогу не уступят».
— На беду, Фрайзерс повесил свой пояс с кинжалом на спинку стула. Кристофер в запале и схватил тот клинок. Ингрем сжал его руку и повернул кинжал. Кристофер же обеими руками впился ему в горло и начал душить. Тогда Фрайзерс в ярости и ударил его. К несчастью, удар оказался фатальным… Это была самозащита…
— Красиво рассказываешь, — прищурился Джон Шорт. — Самозащита, говоришь? А для какой же самозащиты вы после убийства жгли бумаги покойного?
— Кто жег? Разве же мы жгли? Чтоб вы знали, Ваша честь, Кристофер был поэтом и драмоделом. А это такие люди: если им что-то не нравится — рукопись в огонь! Он еще до ссоры бросил в камин целый ворох каких-то исписанных бумаг. Мы и не спрашивали, что он там бросает…
— А зачем затворились?
— Растерялись и испугались, Ваша честь, не знали, что и делать, ведь такое горе случилось… Беда, да и только!
«Брешет как пес! — отметил в мыслях Джон Шорт. — Но пусть брешет! Пусть еще сбрешет на суде в глаза окружному шерифу, а потом выслушает свидетельства маленького Питера. И свидетельство Элеоноры Булль тоже… Вообще, во всем этом деле одно хорошо — со свидетелями все в порядке! Но на что этот шут надеется? Ведь надеется же на что-то?»
— Том, — приказал он, — гони сюда взашей и тех двоих бакалавров виселицы.
— Один момент, шеф!
Разумеется, приказ коронера старательный и дисциплинированный Томас Додж исполнил буквально.
— Послушайте, вы, тройка негодяев! — поднялся во весь свой рост и положил руки на пояс Джон Шорт. — Я не буду расспрашивать вас каждого в отдельности, потому что уверен, что в ответ вы начнете чирикать одинаково лживую песенку. Ведь вы успели договориться между собой, разве не так? Значит, самозащита, надеетесь на смягчающие обстоятельства… Сейчас я вам расскажу, какая это была самозащита… Кто из вас двоих Ингрем Фрайзерс?
