– Так, теперь платье, – скомандовала Норма.
В четверг вечером, когда все магазины были открыты допоздна, Кэрлис, получив от Нормы четкие инструкции (сама она была занята – в третий раз переделывала очередную рекламу и потому не могла сопровождать подругу), отправилась в «Мэйсиз», в отдел, где продают одежду для молодых служащих. Она перебирала во множестве развешанные платья, отказавшись от помощи продавщицы – юной модницы – немыслимо длинные космы, сложенные в прическу «обезьяна», миди-юбка, тесно схваченная поясом леопардовой раскраски, и черные кожаные туфли на высоких каблуках. Кэрлис подождала, пока освободится продавщица постарше и поскромнее – в темном костюме и красном свитере. Очки в алой пластиковой оправе на темном шнурке спускались с шеи на плоскую грудь. Она тщательно протерла их, нацепила на нос и взглянула выжидающе на Кэрлис.
– Мне бы надо платье на каждый день, ходить на работу, – нервно проговорила Кэрлис. – Я хочу получить место в компании по скоростным перевозкам.
– Тогда вам нужен костюм, – внушительно сказала продавщица и предложила Кэрлис три на выбор.
– Мне нравится серый, – сказала она, решив, что это хороший скромный цвет.
– А мне кажется, костюм цвета морской волны лучше подойдет, – сказала продавщица. – Это цвет власти.
Кэрлис никогда не сталкивалась с таким сочетанием, но именно это явно имел в виду Уинн Розье. Выписывая чек на покупку, Кэрлис вполуха слушала, что ей говорила продавщица.
– Вы сделали хороший выбор. Этот костюм сделан по лекалам Келвина Кляйна, – конфиденциально добавила она.
– Теперь дело за косметикой – так, чтобы черты лица не смазывались при ярком кабинетном освещении, – наставляла подругу Норма, слово в слово цитируя «Мадемуазель».
В субботу, когда Норма пошла с Банни и Элис к ветеринару, Кэрлис направилась в «Блумингдейл». Гример за прилавком предлагал бесплатно на пробу разные цвета. Он был меньше ростом и хрупче, чем Кэрлис, – тонкий, как былинка, и легкий, как бабочка. У него была чистая бархатистая кожа и огромные, поразительно живые глаза – глаза лани; быть может – а впрочем, поручиться нельзя, – они были чуть-чуть подведены серым карандашом.
– Отличная кожа и отличные зеленые глаза, – мягко произнес он, когда Кэрлис села перед ним на стул. Он осторожно взял ее за подбородок и принялся изучать лицо во всех ракурсах. – Кожа у вас как бархат, а глаза – мечта фотографа – большие и широко расставленные. Беда только в том, что их не видно под этими бровями. Я немного выщиплю их и приведу в порядок. А потом найдем нужную тень и тушь для ресниц – и глаза приобретут изумрудный цвет.
