Джекоб остановил машину у дома. Двигатель выключать он не стал. Луи открыл дверь, вышел из машины, но, как бы не решаясь захлопнуть за собой дверь, остановился, посмотрел на меня и, улыбнувшись, спросил:
— Может, возьмем сейчас по пачке? Отпразднуем нашу удачу.
Мешок я по-прежнему держал на полу, крепко зажав между ногами. Мери Бет, который уже успел выскочить на улицу, запрыгнул в машину через окно. От пса приятно пахло свежестью и прохладой. Он уселся на заднее сиденье и наклонился к Джекобу. Брат погладил пса.
— Забудь про деньги, Луи, — сказал я.
Луи шмыгнул носом:
— В смысле?
— В твоей жизни ничего не изменится в ближайшие шесть месяцев, — спокойно ответил я.
Джекоб похлопал Мери Бет по спине.
Вокруг дома Луи росли большие, высокие деревья, ветви которых терялись где-то высоко, в темной дали бескрайнего вечернего неба.
В вагончике Сонни света не было. Должно быть, его не было дома.
— Я всего-навсего прошу… — начал было Луи, но я перебил его и резко покачал головой.
— Луи, ты, наверное, меня не расслышал. Я же сказал — даже не проси.
Я потянулся вперед и захлопнул перед ним дверь. Пару секунд Луи смотрел на меня через окно, потом бросил взгляд на Джекоба, развернулся и медленно пошел к дому.
От дома Луи до моего мы доехали примерно минут за сорок. Большую часть дороги мы с братом ехали молча, каждый был занят своими мыслями. Я вспоминал разговор с Карлом. Я солгал ему. И это получилось как-то легко, как-то само по себе. Признаться, меня это очень удивило. Раньше я не умел обманывать. Вернее, у меня никогда не получалось сохранять в этот момент спокойствие и уверенность, я всегда сбивался, смущался, и в итоге все, конечно, сразу же замечали, что я говорил что-то не то. А сейчас, вспоминая разговор с Карлом, я даже не мог найти ни одного момента, когда бы я выглядел неуверенно, в моей истории не было ни одной неправдоподобной детали, которая могла бы вызвать подозрение. Да, Джекоб перегнул палку, когда спросил шерифа о самолете, но теперь я понимал, что его слова не были настолько компрометирующими, насколько они показались мне сначала. Возможно, это даже действительно в некоторой степени поможет нам.
О деньгах я не думал. Я все еще не мог позволить себе думать о них как о своей собственности. Это была слишком крупная сумма денег, чтобы я мог представить, что она может принадлежать одному человеку. Эти деньги казались мне каким-то абстрактным понятием, абсолютно не применимым к реальной жизни. А вот что я точно чувствовал, так это то, что совершал что-то противозаконное. Да, это было не самое приятное ощущение, что меня в любой момент могут поймать и разоблачить. Но что самое странное, это чувство появлялось даже в большей степени при мысли о том, что я соврал Карлу, а не из-за того, что я совершил кражу.
