Авилов оглянулся, но хозяйки археологических сокровищ рядом уже не было. Митина в конце соседних стеллажей что-то негромко обсуждала со своей сотрудницей. Он хотел сказать Митиной о непонятных ощущениях, но усомнился, что его верно поймут, посмеются: ведь Митина его интерес к этой вещи встретила с улыбкой, да и состояние какой-то неведомой прежде отрешенности, беспокойства мешало Авилову. Он положил линзы на прежнее место, но тут же неведомая сила заставила его вновь схватить казуаль.
Сейчас Авилов видел линзы то в дымке, то чуть увеличенными в размерах - они словно дышали, будто были одухотворенными. Авилов с удивлением сознавал, что линзы действуют на него гипнотически. Он подвел линзы к изображению на сосуде, стоящем на полке, и чуть не вскрикнул - изображенный на сосуде воин… будто ожил, задвигался!… Усилием воли Авилов попытался стряхнуть с себя гипнотическое состояние, производимое чудодейственным прибором, отвел в стороны линзы и только сейчас заметил, что свет низко опущенной электрической лампочки наполняет линзы волнами, как бегущие строки телеэкрана.
Такой эффект дает боковой свет и три линзы, их необычная оптическая ось - вот и весь секрет. И ничего необычного здесь нет. Чтобы убедиться в верности предположения, Авилов снова поднял линзы к рисунку - воин опять ожил, преобразился. Авилов чуть сдвинул линзы влево и увидел не только профиль воина, но почти полный анфас. Это было поразительно!
Это было как бы заглядываиием за плоскость рисунка! Тяжело дыша, он сдвинул линзы в противоположную сторону, анфас исчез, но теперь воин был виден со спины. Авилов затаил дыхание, боясь спугнуть изображение воина. Теперь он рассматривал его уже с трех сторон, все более удивляясь происходящему и в то же время сознавая, что на сосуде зафиксировано лишь плоскостное изображение, профиль…
Притихший, будто колдующий у сосуда, Авилов привлек внимание Митиной…
– Вам интересно… Это наша последняя находка…
– Да, да, ничего. - Авилов не хотел говорить о своем состоянии, тем более что он не мог его вразумительно объяснить.
– Это казуаль, - просто сказала Митина.
– А почему… это так называется? - Авилов поймал себя на ощущении, что ведет себя как мальчишка-хитрец, который хочет “выдурить” у товарища редкую почтовую марку, прикинувшись, что ничего не ведает о ее подлинных достоинствах…
– Что-то… наподобие древнего микроскопа или лупы, - объясняла Митина, и Авилов понял, что она и не подозревает о свойствах казуали. А предмет сей, казалось Авилову, словно прирос к руке, будто магнит, не отпускал.
