– Сигареты у вас есть? – спросила девица.
– Я не курю, – ответил Борис. Ему стало жарко.
Девица плотнее запахнулась в плащ, положила ногу за ногу.
Плащ у девицы был короткий, а юбка и того короче, и бедро оголилось почти наполовину. Лицо же у девицы было намеренно каменным, замкнутым, что было в общем-то смешным при ее курносости.
Борис сцепил пальцы своих огромных рук, сжимал, разжимал, жалко улыбался.
– А вы… (о, боги, боги детства, пузатый слоник, когда я был маленьким)… вы, что же… (внезапная смелость, влияние морского ветра, долетевшего сюда из бескрайних лохматых просторов)… вы, значит, тоже… (ай-я-яй, как такого крокодила только мама уродила – или точнее – ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца)… вы… э… э… тоже, значит, уже… (о ужас, воробушка, воробушка)… как-то… (ужас, крушение, при повороте тела разбил чайный сервиз)… так сказать… (сколько вообще разбил посуды)… вы, значит, тоже… (ложный драйв с угла и два гигантских шага к щиту)… тоже в баскетбол играете?.. (бросок – два очка!).
– Ой, умру, – сказала девица в сторону и чуть повернулась к Борису. – Да нет, раньше играла, а сейчас поступила в училище живописи и ваяния и со спортом покончила, не до этого.
– Значит, вы художник?! – воскликнул Борис, восхищенный обилием слов, вылетевших из ее уст, и восхищенный уже самой особой художницы.
– Будущая, – сказала девица и кашлянула. – Курева, значит, нет?
– Знаете, это моя мечта – стать художником, – заговорил Борис, – я очень люблю рисовать, и находили вообще-то способности и…
– Серьезно? – девица заинтересованно задрала голову, взглянула Борису в далекое, высокое лицо, маячившее среди ранних звезд.
«А голова у него красивая, – может быть, подумала она вдруг, – только целовать его с лесенки надо».
Борис тоже повернулся к ней, но слишком неосторожно – скамейка разъехалась и рухнула, и оба они оказались на земле.
Взрыв адского хохота раздался из-за кустов, и выскочили кривляющиеся фигурки, заплясали вокруг, визжа, хрюкая, улюлюкая. Борис ушиб спину, завяз в декоративном кустарнике, он с трудом поднимался, а когда поднялся, увидел, что светлый плащ мелькает уже далеко – девица панически убегала, а вокруг приплясывали хохочущие фигурки и подбегали новые.
– Что за шум, а драки нет?
– Ой не могу, ой сдохну, ой, ребята, он тут с Галкой Виницкой обжимался! – верещал вертлявый паяц, и Борис узнал того, кому он сегодня на улице «ногу сломал».
– Не обжимался! Не ври! Подлец! – закричал Борис и бросился на него.
