– Кажется, я придушил его, – произносит Валера, с трудом поднимаясь на ноги и отбрасывая в сторону не подающее признаков жизни тело моего бывшего командира.
Я тем временем вооружаюсь двумя пистолетами, в ответ лишь произношу:
– Где ты раздобыл его? – кивая при этом на кнут в Валериных руках.
– Да тут вообще на объекте на вашем много интересных вещей валяется. Когда этот гранату бросил, я доски в сарае успел выломать, ушел таким образом… Вот, обгорел слегка. Ну а там за сараями, за другими постройками хоронился. Вот серп нашел. – Касаткин кивнул в сторону трупа боевика, десять минут назад щелкавшего зажигалкой над моей головой. – И кнут рядом валялся. Здесь, наверное, пастух обитал.
Валера щелкнул кнутом, и это получилось у него очень неплохо. Эдакий киношно-театральный эффект. И тут же, опустив «оружие предков», Касаткин подошел к мертвому Саше. Ни слова не произнес, просто застыл над телом товарища, точно окаменел…
Слова в такие минуты не нужны.
Затем Касаткин подошел к лежащему на земле ноутбуку, поднял его и аккуратно, точно поглаживая, провел по крышке компьютера.
– Ну, вот, – произнес Валера. – Теперь сберечь его до приезда твоего начальства – и, считай, свободны…
Я подняла мобильный телефон бородатого и уже набирала номер «своего начальства»!
– Слушай, Инга… – произнес Валера, как только я окончила разговор. – Давай дадим друг другу слово, что, если все хорошо окончится… Одним словом – будем вместе! Всегда!
– Всегда?! – переспросила я.
– Всегда, – отозвался Валера.
– А если все окончится не очень хорошо? – переспрашиваю я.
– Такого теперь быть не может, – усмехается граф Мэджи.
– Что ж, всегда и вместе – это здорово, – неожиданно для самой себя отзываюсь я.
Тем временем не подающее признаков жизни тело Игоря начинает вяло шевелиться. Не до конца придушил его «граф», теперь будет кому давать показания следствию. Я передаю Валере пистолет, чтобы он держал бывшего подполковника СВР под контролем и не давал тому делать лишних телодвижений.
А я порвала на лоскуты рубашку одного из убитых и начала оказывать первую помощь медленно приходящему в себя бородачу.
– I feel deeply sorry for you[10], – произношу я успокаивающим добрым голосом, бинтуя при этом сочащуюся кровью ногу бородатого.
Снова следственное управление в Лефортове, снова передо мною брюнет-следователь. А рядом первый заместитель директора СВР. Оба доброжелательны и нехарактерно многословны в мой скромный адрес.
– Содержимое ноутбука почти полностью расшифровано, – сообщает следователь.
