– У народа тяга к социальной справедливости, на этом зарабатывают песенники и клипмейкеры, – отозвался один из контрразведчиков.
– У попсы теперь новая мода – воспевать героев с завода, – в рифму произнес Николай Арнольдович.
– Тут что главное – народу хочется кого-то одного! Чтобы этот кто-то стоял за него горой в одиночку, получал по голове и ребрам. А уж народ его после всего этого поддержит…
– В клипе! Все понятно – тоска по сильному и смелому лидеру. Место вакантное и, видимо, надолго.
– И слава богу, – кивнул оперативник, начавший этот разговор. – А то появится такой лидер и заварит кашу. Из лучших, благороднейших побуждений. И кончится все кровью. В лучшем случае – малой. Не надо лидеров, надо, чтобы законы уважали. И чтобы каждый за себя отвечал.
– Согласен, – подвел черту генерал Лазарев. – Каждый отвечает за себя и за вверенное ему дело. Если других мнений более нет, совещание считаю закрытым!
Вот так вот, без всяких лидеров. Просто каждый отвечает за себя и за вверенное ему дело. И старается выполнить его с максимальной пользой и отдачей. И мое дело сейчас – вытянуть из Игоря все по максимуму, а потом не дать ему отсюда уйти.
Помню я, у Александра Блока было такое стихотворение: «Девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю, о всех кораблях, ушедших в море, о всех познавших…», ой, забыла, как там в рифму, одним словом – познавших радость. «Так пел ее голос, летящий в купол, и луч сиял на белом плече…» Опять забыла! Ну а дальше: «И всем казалось, что радость будет, что в тихой гавани все корабли. Что на чужбине усталые люди светлую жизнь себе обрели…» Одним словом, всем казалось, что РАДОСТЬ БУДЕТ. Но в это же самое время (когда всем так казалось) – «у царских врат причастный тайне плакал ребенок о том, что никто не придет назад…». Вот так оканчивается стихотворение. И я сейчас такая вот «причастная тайне». А ведь еще недавно и мне «казалось, что радость будет». Мы выполним поставленную задачу, мы, офицеры Службы внешней разведки, работаем на благо Родины, обеспечиваем безопасность ее граждан. Если даже кто-то из нас погибнет, то не зазря… Теперь у меня такого ощущения не было. Подставили нас всех, собственный командир и подставил. Молчаливый был, неразговорчивый, о политике ни-ни. А у самого, оказывается, наполеоновские амбиции в самом нутре гнездились. И теперь не отступит, а таких профессионалов, как Игорь, во всех вместе взятых силовых ведомствах по пальцам пересчитать… Причастная тайнам, я теперь знаю, точнее, чувствую каким-то шестым чувством, что «никто не придет назад», но не желаю в это верить… Слишком уж уверен в себе Игорь Климов, хоть «один и без оружия». Валера и Саша сидят в своих укрытиях, слушают нашу милую беседу, и им, наверное, пока еще кажется «что в тихой гавани все корабли…»
