Я повстречал путника, возвращающегося из Аида, где он беседовал с Танталом[70] и другими тенями. Все они соглашались в том, что в течение первых шести месяцев, может быть, года, наказание очень тяготило их; но потом показалось не труднее, чем лущить горох жарким летним вечером. Они понемногу обнаружили (без сомнения, позже, чем это стало ясно окружающим), что уже не так живо осознают тяжесть своей работы и думают о другом. А с того момента, как труд их стал чисто механическим, посторонние мысли с невероятной быстротой заполонили ум, и вскоре преступники забыли, что терпят наказание.
Нередко Танталу перепадало кое-что: вода скапливалась на волосках тела, и он ее собирал в ладонь, а при сильном ветре доставал порядочно яблок. Может быть, ему и хотелось больше, но он и так получал достаточно, чтобы поддерживать себя в хорошей форме. Страдания его – ничто по сравнению с муками нуждающегося наследника, чей отец или какой другой родич каждую зиму подхватывает жестокий бронхит, но неизменно выздоравливает и проживает до девяноста одного года; наследник же, изнуренный долгим ожиданием, уходит в мир иной через месяц после его кончины.
Сизиф в жизни не испытывал наслаждения, подобного тому, какое охватывало его при виде камня, прыгающего вниз по склону; а отпускал он его, улучив момент, когда какая-нибудь неосторожная тень прогуливалась по долине. Столько разнообразных развлечений доставлял ему этот труд, что само действие превратилось уже в условный рефлекс (так, кажется, ученые называют действия, совершаемые без участия мысли). Это был старый джентльмен, напыщенный, угрюмый и крайне раздражительный: ему все время казалось, что другие тени смеются над ним или стараются ему навредить. Двоих он ненавидел столь яростно, что один вид их доставлял ему большее мучение, чем кара богов. Первой из этих теней был Архимед, который провел серию экспериментов по механике и задумал проект, который позволил бы использовать энергию камня, чтобы осветить Аид электричеством. Второй был Агамемнон, который старался убраться подальше, когда камень катился по склону, однако развлекался от души, вышучивая Сизифа, когда это не представляло опасности. Многие другие тени ежедневно собирались в час падения камня, чтобы позабавиться вволю и побиться об заклад насчет того, далеко ли он сегодня прокатится.
