– Сая спрашивает, принесли ли мы с собой нэцке, – перевел Илия.
– Конечно, – сказал я и достал две статуэтки божества довольствия и счастья Милэфо.
«Учитель» принял их из моих рук, внимательно осмотрел и вернул обратно. Затем выразил удивление по поводу того, что на двоих участников состязаний у нас всего один сопровождающий, тогда как по правилам каждый из нас может иметь при себе собственную «челядь» – тренера, спарринг-партнера, одного-двух телохранителей, врача-массажиста и «группу поддержки». Как бы в подтверждение его слов в пагоду ввалилась целая толпа монголоидного вида, вмиг заполонившая собой пятачок перед статуей Будды. Это, как оказалось, была свита мастера у-шу из Китая. Сая дал нам провожатого и все с той же приветливой улыбкой обратился к вновь прибывшим.
Нас проводили в монастырские покои и разместили в комнате – одной на троих. Две соседние, судя по доносившимся из-за тонких перегородок голосам, тоже были обитаемы. Маукающая, тонированная речь свидетельствовала о том, что жить мы будем среди представителей азиатско-тихоокеанского региона (как выяснилось позже, это были тайцы и корейцы, выставившие для участия в боях по одному мастеру – тайского бокса и кунг-фу). Наш провожатый объяснил нам через Илию, где мы сможем пообедать и получить все необходимое для тренировок спортивное снаряжение, рассказал о распорядке дня монастыря и попросил не опаздывать к приему пищи, после чего, непрерывно кланяясь, удалился. Мы расположились на привычных уже для нас циновках и немного осмотрелись. В комнатушке, по метражу не превышавшей площадь нашего коммунального курятника, висела картина на шелку, написанная темперными красками – на ней монахи собирали рис, – и одна маленькая тибетская икона, тоже на шелковой основе. В уголке стояла бетельница, покрытая шеллаковым лаком; Илия тут же раскрыл ее и заглянул внутрь.
– Типичное бирманское изделие, – пояснил он. – Рисунок наносится стальной иглой, окрашивается последовательно в три цвета и покрывается соответствующим количеством слоев лака. Тонкая работа.
– А что в ней? – спросил Игнатий.
– Бетель. Что-то вроде жвачки. Хотите попробовать?
Я положил в рот какую-то вязкую, весьма подозрительную на вкус массу. Игнатий сделал то же самое и тут же незаметно выплюнул бетель в руку.
– Из чего это? – поинтересовался на всякий случай я.
– Смесь листьев бетелевой пальмы с известкой и пряностями. Неужели невкусно? – удивился Илия. – А мне нравится. Особенно кусочки семян арека. Между прочим, обладает тонизирующими свойствами.
