Но вот под безутешные вопли вдовушек бравые работяги покидают Город. Тетушка Магда беседует с "солью земли" о Прогрессе и его подвижниках, изредка утирая слезу со своих все еще прекрасных глаз. Племянница вышла замуж за сына старого Якоба и все чаще подменяет тетушку за прилавком. Кажется, что все возвращается на круги своя…
Бравые молодцы приезжают снова, к вящей радости вдовушек и досужих ханжей, и начинают строить Дорогу. Пыль, шум, крики, грохот механизмов, но это еще цветочки; ягодки — в особенности клубничка — начинаются по вечерам.
Разговоры о падении нравов выливаются в многостраничную петицию об измывательствах пришлецов, подписи под которой собирают сильно одряхлевшие Якоб и Магда. Петиция с просьбами о прекращении строительства карабкается "наверх". Через некоторое время "верха" роняют, как дерево — спелый плод, вескую бумагу, в которой вежливо, но безапелляционно говорится о Высших Интересах Международной Стратегии и Внутренней Тактики Государства, упирающихся в постройку Дороги и Долге горожан, как Верноподданных Граждан.
Правда, к этому времени заканчивается и стройка. Жители возвращаются к покою, к ударам мириад капель о матовую броню асфальтовых щупалец, как на Дороге показывается один из первых автомобилей, зловеще сигналя, тяжко дыша угаром и ослепляя блес-ком спиц и фар, Он победно орет, дробя хребты кошек, кур и древних традиций своими резиновыми лапами, однако благородно оставляет противнику возможность скрыться бегством.
В отличие от кошек и собак, люди не так быстро приспосабливаются к переменам. И вот один из завсегдатаев пивной дождливым вечером попадает под экипаж, не обгоняющий даже кладбищенских кляч.
Раздражение достигает предела. И летят наверх гневные письма, анонимные и с перечислением титулов и наград, полные слезной мольбы и намеков на неких высокопоставленных покровителей.
Быть может, на земле нет правды, но выше! На вкрадчивом "даймлер-бенце" приезжает старинный знакомец — инженер. Он поправился и больше не похож на чахоточного, покрылся тонким розовеньким жирком и больше не рассуждает о романтизме — одним словом, сложившийся, устоявшийся человек, отличный семьянин (у него мальчик и девочка) и, как прежде, хороший работник. С давних пор сохранилась и его замечательная, застенчиво-интеллигентная улыбка., Она все время на его лице — и тогда, когда узнает, что тетушка Магда уже год как умерла, и когда пытается сделать комплимент племяннице, сказав, что без труда узнает в ней обрюзгшей и растолстевшей, окруженной выводком краснощеких пузанчиков, (в ее нечистой коже и редких волосах) тот идеал, который не давал ему спать по ночам — весьма двусмыс-ленный каламбур. Так же он улыбается, когда повествует в Магистрате о Любви Государства к своим Гражданам и о Необходимости Дороги, но если Гражданам она не нравится… Обнадежив и утешив всех, в особенности старшую дочку племянницы (о господи! Ведь саму племяжицу уже величают тетушкой Магдой), он удаляется из Города под триумфальный рев клаксона.
