Людей старинных войсковых заслуженных всякими своими вымышленными способы теснит и слова доброва не говорит.
А иных мелких незаслуженных, с собою поставливая, тем оказывается, что хочет учинить, что сможет.
В мельницах козацких нет козаком воли, ни знатным, ни заслуженным, все на себя забирает.
Что у кого полюбитца возмет, а что он минет, то дети возмут, и тому только у него приступ, которой посул дает, а хто не дает, хотя бы и годен был, отриновен бывает.
Старшине Генеральной нет у него чести належащей и безопасения; больши от гнева и похвальных ево слов мертвы бывают, нежели покойны живут.
Судейскую уряду уже от четырех лет не отдает, для того что никово за доброго человека не имеет, и хочет, чтоб тот Судейский уряд за великие деньги был куплен; Государево жалованье соболиное и объяриное на двух присланное себе забрал; а в небытии Судей погасло право и обидным людем нет управы, и от того плачют много.
Больши упражняется около домовых вещах, нежели в самых Монаршеских делех.
Того для тех ради всех причин и для неспособности ево, нет надежды, чтоб и впредь войско Запорожское за ево поводом к прислуги Монаршеской что похвальное объявило, и желает все войско и с злезами Господа Бога молит, дабы Великие Государи, для лутчего управления Монаршеских своих дел и для утоления многих слез, изволили указать с него уряд Гетманский снять, а на тот уряд, по правам войсковым вольными голосами, повелели обрать какова бодрственного вернейшего и исправнейшего человека, который бы в нынешней войне не лениво, но радетельно и верно с войском во всяких случаях чинил Им Великим Государем службу; которой перемены Гетманы многие с великим укорением превеликой милости Монаршеской просят и предлагают, что таковым образом поступив, может быть Крым заперт и вскоре силами Государскими и войска Запорожского повоеван.
А есть-ли того не будет, то под сим Гетманом не может ничего к славе Монаршеской оказатца, разве бед, а будет то, что от ево тесноты все розно розбредутся, или, избави Бог, чтоб в добрых не учинилось какой порухи.
И о том все войско Запорожское бьет челом чтоб, по снятии ево с Гетманства, не был и не жил на Украйне; но с всем домом взять бы ево к Москве, и яко явный изменник Их Царского Величества и войска Запорожского был казнен.
О том челом бья Вам Великим Государем, припамятовали есмы евож Гетмана изменное дело: был Указ к нему от Вас, Великих Государей, по прошению Королевского Величества, пустить в сторону Польской державы хлебные запасы, которых тогда была там скудость, а он, преслушав тот Ваш Государский Указ, учинил заказы, чтоб в ту державу нихто хлебных запасов возить недерзал и здесь не продавал тамошним людем, а только поволил было вино да табак продавать приезжим оттуду чюмакам; а в Крым и в городки Турские, укрепляя там себе крепкую дружбу, велел нарочно всякий запас возить, воли, овцы, и кони гнать на продажу; с которыми продажами Малороссийские люди непрестано туды, ездили, и как покой вечный у Великих Государей с Королем Польским учинился и война оголошена на Бусурман, и тогда тех продаж не уняли; кто хотел ездил туды с хлебными запасы во все лето и зимы прошлой заняв; а хотя ково с такими продажами и поймали, не наказывали; которым образом знатно городки Турские, над Днепром будучие, из Турские земли хлебных присылок неимеющие, отсюду из Малой России учинились обогачены.
