"Да, все, что ты говоришь, правда. Но речь идет совсем о другом. Погляди, в каком смятении Айнана. Она места себе не находит. Раньше времени, среди ночи возвратилась из Нутэна, поспала часа два и умчалась в тундру. Может быть, ей нужна помощь, душевный разговор, совет старшего?"
"А ты вспомни, — Токо скользнул взглядом по лицу жены, — ты вспомни, кто нам давал советы? Сами до всего доходили, и, честно говоря, если бы кто-нибудь имел намерение поучать нас, я бы ему показал, как совать нос не в свое дело. Оттого и счастливы были, что все было наше, все было внове. И открытие, пусть давно принадлежащее всему миру, было для нас открытием нового мира. Я не хочу осуждать. Пусть судит сама жизнь, которая и родила это удивительное чувство, и не надо было нарекать его именем, потому что ни одно даже самое великое и громкое слово не может объять его, вместить в себя суть, вобрать все краски и выразить глубину. Оно везде — вне и внутри нас…"
— Нарта едет, — тихо произнесла Эйвээмнэу, и Токо поначалу не понял, подумала она так про себя или вслух сказала, пока она не крикнула ему в ухо: — Нарта!
Токо выскочил наружу, успев прихватить бинокль.
Собаки были уже в поле зрения. Нарта приближалась к одинокой яранге, нарушая скрипом полозьев подмороженную вечерним заморозком ломкую тишину.
Смешанное чувство охватило старика. Да, он знал, что трепетная птица не любит, когда ее пугают, нежный росток будущего цветка требует затаенного дыхания, но что из всего этого вырастет, куда полетит птица?
Нарта остановилась у яранги, и первым сошел Тутриль. Он выгрузил свои вещи, и старик понял, что он надолго.
— Амын етти! — приветствовал его Токо. — Снова к нам?
— Работу надо закончить, — деловито ответил Тутриль. — Будем записывать сказки и легенды.
— Хорошее дело, — заметил старик.
Эйвээмнэу уже успела согреть чайник и натолкла в каменной ступе нерпичьей печенки, на которую сразу же накинулся проголодавшийся Тутриль.
Маленький полог, предназначенный для гостя, уже был снят и свернут, и это царапнуло его сердце. Едва уловимое, но вместе с тем подчеркнутое желание старика и старухи показать, что все остается по-прежнему, доказывало, что они догадались обо всем.
Надо бы уехать, но Тутриль уже не был властен над собой, и иная сила руководила его поступками.
Он оглядел ярангу и спросил:
— Менять покрышку в этом году будете?
— Нет, — после некоторого раздумья ответил Токо, — и нужды в этом большой не будет: намереваемся пожить в селе.
