— Что? Какие пленные? Немцы-то? Нет, свои… Которых с Волги привезли… Как будущих врагов народа.
Мне показалось, что слово «будущих» он произнес чуть насмешничая. Манера такая странная, губ не видно, а по глазам, светло-голубым, на выкате, сразу и не поймешь, шутит или нет.
— Это их, что ли, на «кукушке» возят? — поинтересовался я.
— И их. И других. Тут кругом лагеря…
— А беглецы есть? — спросила Зоя, чуть напрягаясь.
— Бегут… Как же! — отвечал гость и снова оглянулся на лес. — А за ними, вот как за вами, охотятся…
— И — стреляют? Ну за премию? За буханку?
Гость не ответил.
— Но они же не волки, чтобы растерзать? — продолжала настаивать Зоя.
— Как раз волки, — подтвердил гость. Но поправился: — Шакалы.
— А вам самому не страшно? Одному? — поинтересовался я. Спросил, чтобы смягчить разговор да и Зою охладить.
Гость кивнул в сторону крыльца, где стоял — мы только теперь заметили — карабин, прислоненный к стенке.
— Мой единственный дружок… Из надежных. Я с ним не расстаюсь. Однажды рысь… Вот тут, за болотцем… Прям с ветки… на меня…
— Рысь? — недоверчиво спросила Зоя. — А мы ходим, не знаем.
— Да вы тут вообще, — усмехнулся гость, — как на курорте! — И опять стал глядеть на лес. Может, что-то чувствовал? Может, слышал этих самых шакалов?
Стало понятней, что он не просто предупреждал об опасности. Он знал: она недалеко. Поднялся, вытер лезвие о траву и спрятал нож, а остатки трапезы, даже мясо, оставил нам.
— Спасибо за угощение, — сказал озабоченно. — Как говорят у нас в деревне: и чай попил, и чаюху поел.
— Так что нам, бежать? — Я попытался заглянуть ему в лицо. — Сейчас? Да?
— А когда еще? — буркнул он и посмотрел на Зою. — Чем скорей, тем лучше.
— А завтра? — Зоя спросила так, будто от него что-то зависело.
— Решайте сами. — Он пожал плечами. — У нас, кержаков, лишнее слово — что патрон впустую истратить.
Начал собираться, но вспомнил: не все сказал.
— Если пойдете, по рельсам — ни-ни… Сбоку, по тропе, однако с оглядкой… А посередке, до Юргомыша, деревня будет, Зыряновка. Спросите тетю Оню. Тетка моя. У нее на сеновале перекантуетесь, если что…
Он натянул потертый тулупчик, нахлобучил ушанку, повесил за спину сумку и сразу постарел: сторож с автобазы. Мы молча смотрели, как он собирается. Забрал карабин, а на бок повесил неведомо откуда взявшуюся кожаную планшетку с блестящими замками и пластиковым окошечком.
Мы вытаращились на эту диковинную планшетку в четыре глаза. Странно было увидеть ее у таежного охотника. Такие обычно носят летчики да особисты… А может, в планшетке у него лежит предписание НКВД о нашей поимке? А все эти сказки про камешки лишь для отвода глаз?!
