Сколько ни думай, как ни осторожничай, но Эван – это цунами, торнадо, землетрясение. Не человек, а стихийное бедствие. Дэнни выжимал газ, чувствуя, как дрожит под шинами асфальт. На ураган можно злиться, рвать на себе волосы, умолять, уговаривать, но, оказавшись на его пути, самое разумное – спасаться бегством. Машины превратились в размытые пятна. Дэнни, бешено перескакивая из ряда в ряд, летел к горизонту, подрезав по пути неповоротливый «мерседес». «Дурак, попытался совладать с бешеным потоком! Теперь тебя несет в бездну!»
Сзади возмущенно загудели сирены, водитель «мерседеса» испуганно притормозил – Дэнни буквально ворвался в его ряд, едва не чиркнув бампером по капоту. Картер судорожно вывернул руль – вираж получился слишком крутым. Если не справиться с управлением, «форд» встанет на ребро, медленно перевернется, и все проблемы разрешатся сами собой. Нервы выдержали, и под истеричные вопли гудков он аккуратно выровнял машину. Вернувшись в свой ряд, Картер глубоко вздохнул, проигнорировал раздраженный взгляд водителя «мерседеса», проверил тормоза: в порядке – и сбросил скорость.
Нет, так нельзя…
Включив «аварийку», Дэнни выбрался из среднего ряда. Не задержавшись в крайнем правом, он выехал на обочину. Колеса подскочили на трещинах в асфальте, и «форд» остановился. Заглушив мотор, Картер прислушался к тишине, нарушаемой ритмичным шелестом пролетающих мимо машин.
На пассажирском сиденье появился отец.
Последний раз Дэнни видел отца живым на свидании в окружной тюрьме. Лицо обветренное, морщинистое, но гордое и сильное. Руки грубые, на большом пальце белеет шрам от циркулярной пилы. Пожелтевшие зубы сжимают сигарету так крепко, будто это ось всего мира. Он смотрел на Дэнни внимательно, испытующе и оценивающе.
Осуждающе.
«Папа…»
Перед глазами снова возникла картина: визг шин, отец с сигаретой в зубах жмет на тормоза, пытается справиться с машиной.
Дэнни представил себе отцовское решение, выбор, ужасающие последствия.
Словно в замедленной съемке – безумный вираж, звон бьющегося стекла, скрежет стали об асфальт. Грузовик завис перед последним кувырком, перевернулся, и наступила тишина – странная, всепроникающая тишина.
«Папа, я…»
Отцовские глаза горели осуждением. Умер девять лет назад, а до сих пор осуждает.
Дэнни тряхнул головой. Под бархатным синим небом мерцали огни горизонта. «Эксплорер» качнуло воздушным потоком от пролетевшего мимо многотонного тягача. Без печки в салоне похолодало.
