Где-то на улице призывно загудело такси: пять секунд… восемь… десять… Прохожие начали возмущаться. По темному небу плыли темно-синие облака. Патрик оперся на перила, стукнул ботинком по решетке пожарной лестницы.
– Я с ним поговорю.
Неожиданное заявление вывело Дэнни из задумчивости.
– Ни в коем случае! – Не хватало еще Патрика впутывать, без того нерешенных проблем и неоплаченных долгов невпроворот.
– Я же в этом варюсь!
– Сказал уже, не лезь: это не тот Эван, с которым мы росли.
– Ну и что? Я тоже изменился.
– Патрик, – как можно убедительнее начал Дэнни, – я ценю твое желание помочь, но это не тот случай. Все может плохо кончиться.
Патрик хотел что-то возразить, затем передумал. Пожав плечами, отвернулся, швырнул окурок с балкона.
– Как знаешь… Что намерен делать?
– Пока не решил, но положение неприятное. – Картер замялся. – Помнишь Шона Нолана?
– Конечно. Я как-то его сестрицу потискал на детской площадке за церковью Святой Марии, так он неделю за мной гонялся, хотел задницу надрать. Сейчас он коп, все в том же приходе, а что?
Картер смотрел в ночное небо. Патрик додумается. Ответ напрашивался сам собой, но противоречил неписаным законам прежней жизни, и приятель сообразил не сразу.
– Господи Иисусе! – воскликнул юноша. – Неужели настучишь?
– Просто поговорю с парнем из нашего района, с которым мы вместе росли.
Патрик присвистнул.
– Вот именно. Не уверен, но подумываю.
– А если…
– Мальчики, чем занимаетесь? – На балкон вышла Карен, прихватив три бутылки пива. Она прикрыла дверь, а Дэнни многозначительно взглянул на приятеля. Он ни словом не обмолвился о появлении Эвана, чтобы не пугать любимую, но прекрасно понимал, что дело не в этом.
– На пьяниц любуемся, – отозвался Картер.
– И на девочек? – улыбнулась Карен, вручая каждому по бутылке. – Кстати о девочках. Патрик, у меня есть подруга-медсестра…
Молодые люди переглянулись; Патрик не смог удержаться от хохота, сорвался и Дэнни. Смеялись дружно и долго, задыхаясь и хватаясь за бока, пока в изнеможении не упали на балконные стульчики.
– Что я такого сказала? – с искренним недоумением спросила Карен.
Невинного вопроса оказалось достаточно, чтобы снова грянул хохот.
