Поняв это, я прихожу в себя. И вдруг вижу весь ужас ситуации глазами следователя. Я совсем голым сижу на груди компаньона и лучшей подруги жены, старой сводни, способной испустить дух, если я не встану. Головокружение и возбуждение исчезли, на мои плечи обрушивается неимоверная усталость. Теперь всё кончено. Эмильена. Моя карьера. Моя жизнь. Я тяжело поднимаюсь, Электра хрипло каркает, конечности ее судорожно дергаются.
– Я огорчен, – начинаю я, ходя вокруг нее. – Приступ безумия. Я заплачу за испорченную одежду. Хотите воды или чего-нибудь покрепче?
Я говорю. Произношу любые слова, хотя уверен, что она не слышит меня. Она пытается приподняться. Я не решаюсь ей помочь, чтобы еще больше не напугать ее, но видя, как она теряет равновесие, протягиваю ей руку.
– Не трогайте меня! – визжит она.
Вопль меня успокаивает. Она не так уж пострадала. Но прижимает руки к телу, глаза расширены от ужаса или нехватки воздуха.
– Я огорчен, – повторяю я, – не знаю, что со мной случилось… Клянусь вам, всё кончено. Если хотите, я вас провожу.
– Я знала это, – хрипло бормочет она то ли в ужасе, то ли в ярости. – Я знала, что вы безумец. И всегда предупреждала Эмильену! "Будь осторожнее, он безумен!" Безумец и преступник! Вам достанется, когда я все расскажу! Вот увидите!
Меня загнали в угол.
– Прошу вас. Всё, что хотите, только не это. Умоляю вас.
Злая усмешка искажает её лицо. Она готова к мести.
Мне не поможет дальнейшее унижение перед ней. В моей голове проносятся самые дикие мысли. Бетонная скульптура пуста внутри, иначе она уже давно бы продавила пол. А если засунуть Электру внутрь? Грузчики увезут её далеко отсюда… Быть может, ее никогда не отыщут. Но она должна умереть… Даже в таком паническом состоянии духа я отступаю перед радикальным решением вопроса. Будь я еще в состоянии возбуждения… Но с удобством расположить ее в этой штуковине можно, если прежде… Мой взгляд останавливается на молотке, лежащем на полу между мной и этой женщиной.
Слишком загорелые щеки её сереют. Она сжимается, сидя на коленях.
– Убийца! – бессильно шипит она. – Убийца!
И тут у меня в голове вспыхивает дикая, сумасшедшая мысль. Нет, ничего не выйдет. Не могу поверить, что дело выгорит. А вдруг выгорит? Я знаю, что не могу её убить. Но у меня нет иного выхода, приму, я или нет безумное решение.
Я вдруг совершенно успокаиваюсь. Удивительно. Какой-то божественный мир снисходит на меня. Я чувствую себя столь крепким, неуязвимым и опасным, как и бетонное дерьмо, царящее в моей малой гостиной.
