Хотите помечтать об идеальной монархии - приходите в Екатерининский парк.
Императорская власть для здешней публики не вериги, а игра. Где-то в других местах одно достигается за счет другого, а тут возможности удваиваются.
Через каждые десять шагов декорация меняется - открывается новый пейзаж.
За время моциона можно побывать рядом с египетской пирамидой, турецкой баней, постройками в китайском и готическом стилях…
Император доволен, что все это - у его ног. Что ни говори: приятно входить на чужие территории не военным, а прогулочным шагом.
Государь любит всех подданных, но больше всего - детей. Это с ними он чаще всего беседует во время прогулок по парку.
У Лютика на этот счет есть личные воспоминания.
«В одно из… возвращений из школы, - писала она в своих записках, - состоялось наше знакомство с Государем. Он шел по дороге с двумя старшими княжнами. Мы остановились на краю дороги, чтобы поклониться. Николай спросил: «Чьи это дети?». Денщик, зажав хлеб под мышкой и не выпуская корзинки, стал во фрунт и отвечал громовым голосом: «Штабс-капитана Королькова, Ваше императорское величество!» Я обиделась на такое обобщение и заявила, что я - девочка капитана Львова. Государь посмеялся и при последующих встречах узнавал: «А, девочка капитана Львова!» и спрашивал о школьных успехах, о здоровье мамы. Девочки тоже обращались ко мне с очаровательными, воркующими голосами».
Конечно, фамилия «Львова» - не чужая для монаршего слуха. Прадед Лютика, Алексей Федорович, был автором гимна «Боже, царя храни» и директором придворной Певческой капеллы.
Кстати, все близкие девочки - из этого рода. И отец, Александр Александрович Ваксель. И мать, Юлия Федоровна Львова. И отчим, уже упомянутый капитан Львов.
Странная эта ее фраза, обращенная к Государю. То ли уж очень детская, то ли чересчур взрослая. Можно и улыбнуться наивности, и позавидовать способности постоять за себя.
Это и называется переходный возраст. Больше всего девочке хотелось стать старше. При этом она охотно пользуется всеми преимуществами юности.
Иногда Лютик даже перебарщивает с разными трогательными словечками.
«Милый Стриша, - пишет она отчиму, - желаю тебе нескольких маленьких кроко».
Отчего не сказать «стрекозел» и «крокодил»? Может, оттого, что уменьшить - все равно что приручить. Как бы сделать вровень с собою - девочкой Лютиком, решившей подарить отчиму свои деревянные игрушки.
Помимо Кроко и Стриши, важное место в ее мире принадлежит Волку. Живет он, понятно, в лесу, но может заглянуть и в сновидения. А потом появиться в стихах.
