- А где ты спать тогда будешь? С... мертвой?
Макс задумался.
- Ну, если вы с Ксюхой собираетесь здесь остаться, то я могу лечь в вашей комнате. Если, конечно, не возражаете.
- Мне все равно, - отмахнулась Оксана.
- Мне тоже, - поддержал ее Вадим. - А ты, Мишка?
- Я - здесь, - четко и раздельно ответил Миша, не глядя на Лиду.
- А я что, там одна буду? - взвизгнула та. - Там же...
- Выходит, одна.
Миша посмотрел на жену долгим тяжелым взглядом, и она замолчала на полуслове. Залилась краской, заметной даже в тусклом свете камина, вскочила и вышла.
- Скатертью дорога, - пробормотал себе под нос Миша.
Вадим с Оксаной переглянулись, но ничего не сказали. Минут через двадцать Макс встал с трудом и, пошатываясь, тоже отправился на боковую.
- Не боишься, что заблудится? - подколола Мишу Оксана.
- Кому она нужна? Кроме меня. А даже если и так, что с того?
- Ого! - тихонько пробормотала Оксана.
Попили чаю, вскипятив воду в кастрюле прямо в камине, разложили диван, принесли сверху одеяла и подушки. Миша лег на матрасе у камина.
- Послушайте, - спросил он, глядя на тлеющие угли, - как по-вашему, Лорку все-таки убили - или она сама?
- А ты как думаешь? - осторожно отозвалась Оксана.
- Не знаю. На первый взгляд, не могла сама, не тот характер. А если хорошо подумать... Она же наркоманка. Сколько раз пробовала лечиться, знаете? А я знаю. Три раза за полтора года. Думаете, она не знала, что ее ждет? Вы помните, сколько раз она за эти дни говорила о смерти? Особенно позавчера, на обрыве...
* * *
30 декабря 1999 года
Накануне они гулять так и не пошли. Пока готовили, пока ели, начало смеркаться. Решили, что не стоит выходить на какие-то полчаса. Ограничились тем, что обошли вокруг дома и дошли до ручья.
- Никто не хочет монетку бросить? - невинным голосом спросил Генка.
Желающих как-то не нашлось.
Утро народилось тусклое, серенькое. Низкие еще вчера, сегодня тучи опустились еще ниже, цепляясь даже не за вершины гор, а за макушки заснеженных елей.
- Температура поднимается, а барометр падает, - довольно потер руки Генка, садясь завтракать. - Ох, что-то будет.
- Что? - критически оглядывая бутерброд с ветчиной, спросила Лора.
- Катастрофа, мировой катаклизм, апокалипсис. Завалит снегом, и будем сидеть в сугробе, как медведи в берлоге. До самой весны.
- Типун тебе на язык!
