– Как?
– Ножом.
– Когда?
– Во вторник ночью.
– Сегодня пятница, – произнес я, размышляя слух.
– Разве? – В ее голосе прозвучала такая безнадежность, что я вдруг поднял на нее глаза. Она не смотрела на меня. Она глядела в открытое окно на кирпичную стену соседнего здания.
– У вас есть какие-нибудь догадки о том, кто это сделал?
– Они сказали, что тонг. Я не знаю.
– А вы сами не думаете, что это тонг?
– Нет. Я ничего не думаю. Я... я не знаю, что думать.
– Чем занимался ваш муж?
– Экспорт – импорт. Его дела шли хорошо. Он был хорошим человеком. Мой муж. Хорошим человеком.
– Враги?
– Нет, нет. Я не знаю ни одного.
– Он казался чем-нибудь обеспокоенным?
– Нет. Он был счастлив.
Я глубоко вздохнул.
– Хорошо. Нет ли у вас чего-нибудь еще, что могло бы помочь мне?
Она покачала головой, готовая разразиться слезами.
– Вы не понимаете, мистер Кеннон. Гарри был счастлив. Не было ничего, никаких причин... Никаких причин убивать его. Никаких.
Я подождал мгновение, прежде чем задать следующий вопрос.
– Бывал ли он где-нибудь вне дома? Я имею в виду, были ли у него друзья на стороне? Кегельная команда? Оркестр? Клуб? Что-нибудь вроде этого?
– Да.
– Что?
– Клуб. Он ходил туда по понедельникам. Его там очень любили.
– Как называется клуб?.
– Китайский клуб. Это где-то на Малберри-стрит. Адреса я не знаю.
– Найду, – сказал я, поднимаясь. – Спасибо, миссис Цзе. Для меня очень важна ваша помощь.
– Вы ищете убийцу Гарри, мистер Кеннон?
– Думаю, что да.
Ее глаза были сухими, когда она провожала меня.
* * *
Китайский клуб извещал о себе красно-голубой надписью на вымпеле, развевавшимся на влажном летнем ветру. Под вымпелом – узкий вход. Два китайца в сдвинутых назад соломенных шляпах стояли по обе стороны раскрытой двери, о чем-то тихо переговариваясь. Они глядели, как я поднимаюсь по длинной и узкой лестнице.
Внутри было темно. Я поднялся по истоптанным ступеням и остановился на лестничной площадке. Лестница вела наверх, на следующие этажи, но я решил взглянуть, что за дверью первого этажа. Не утруждая себя стуком, я нащупал дверную ручку, повернул ее, и дверь отворилась.
Комната была почти пустой. Вдоль стены тянулся длинный занавешенный шкаф, а возле самого входа стояли легкие стулья. В центре комнаты – длинный стол. За столом сидел человек. Перед ним лежал струнный инструмент, более всего походивший на небольшую арфу. У человека было высохшее пергаментное лицо китайского мандарина. В руках он держал две палочки с фетровыми наконечниками. Маленький мальчик со смоляными волосами стоял возле стола.
