Витек взял чемодан и направился к выходу. Осторожно отворил дверь вагона. Платформа была пуста, ничего тут не происходило, даже начальника станции не было видно. Витек ступил на шероховатую от щебенки платформу. Ветер несильно ударил ему в спину, подталкивая к переходу через пути перед паровозом. Витек шел вдоль поезда и осторожно поглядывал на колеса. Все они были одинаково покрыты жирной лоснящейся смазкой.
Только перейдя полотно, он заметил под навесом несколько человек, обступивших что-то, лежащее на полу. И вдруг показалось, что эта сцена ему уже знакома, хотя он не мог ничего подобного помнить, ибо никогда прежде не видел гибели человека.
В страшной тревоге, сотрясаемый доселе не изведанным ознобом, Витек приблизился к людям, которые в тялеком раздумье созерцали исковерканные останки на присыпанных песком половицах. Увидал среди клочьев перепачканной одежды впадину живота, заполненную словно бы мутной водой и скупо растворяющейся в ней кровью.
– Может, он бросился под поезд? – тихо спросил кондуктор.
Машинист надел фуражку и тут же снова обнажил голову.
– Нет, я никого не видел.
– Может, выпал из дверей? – предположил солдат, от которого разило шинельным сукном и скверно выдубленной кожей.
– Если бы выпал, его бы отбросило, – покачал головой машинист. – Двадцать лет езжу, даже воробья не задавил. Господи Иисусе. Боже праведный.
– Тогда откуда же он взялся? Может, кто видел его в поезде? – Кондуктор вытер руки о полу шинели.
Все молчали. Снова заговорил солдат:
– Как его опознаешь, если лицо закрыто?
– Так откройте, – сказал кондуктор.
– Почему я?
– Вы самый любознательный.
– Меня вообще ничего не касается. Наше дело – быть в казарме до наступления темноты, только это меня и волнует.
– А может, это тот, кто собирался в Америку? – вдруг произнес не своим голосом Витек.
Все повернулись к нему.
– Который? – спросил кондуктор.
– Ну тот, с узелком. Вместе со мной любовался епископом.
– Не было при нем никакого узелка, – сказал кондуктор.
Снова помолчали с минуту над грудой драной одежды и изуродованной плоти.
– А может, это Володко? – вдруг спросил дежурный по станции.
Еще немного помолчали. Позади них прошествовали козы, вероятно возвращающиеся домой. Они шли, широко расставляя задние ноги, распираемые тяжелым выменем.
– Может, и Володко, – изрек наконец кондуктор. – Может, совесть его замучила.
– Нет, Володко бы так глупо не погиб, – сказал солдат.
– Ну, как бы там ни было, человек умер, – вздохнул кондуктор, – звони, Владек, в Вильно.
