Глаза Якова загорелись, когда он стал следить за всадниками. Среди них был сэр Джеймс Хей. Он был красивым мальчиком, когда король привез его в Англию из Шотландии, а теперь превратился в изысканного джентльмена. Яков благоволил юному Хею и решил способствовать его продвижению. Приятный молодой человек, воспитывавшийся во Франции и потому обладавший хорошими манерами, нравился англичанам, более лощеным, нежели большинство шотландцев. Яков сделал его постельничим, и юный Хей оказался славным товарищем, характер у него был легкий, и раздражительность ему не была присуща.
«Конечно, он несколько тщеславен, но кто не лишен тщеславия, – снисходительно вопрошал себя король, – обладая таким очарованием?»
Молодой человек любил покрасоваться, а поскольку Якову доставляло удовольствие награждать деньгами своих друзей, ему не было никакого дела до того, на что они их тратили. Если их вкусы не шли дальше изысканных нарядов и демонстрации собственной расточительности, то пусть радуются, но помнят, чья щедрая, пусть даже несколько грязноватая рука даровала им все эти милости.
За сэром Джеймсом повсюду следовала свита пажей – все красиво одетые, хотя чуть менее изысканно, чем их хозяин. Они являли собой приятное зрелище.
Яков поймал на себе взгляд королевы. Выражение ее лица было укоризненным. Бедная королева Анна! Она здорово растолстела после семи беременностей, хотя до сих пор сохранила капризное выражение лица, которое, как ему когда-то казалось, не было лишено привлекательности. Но это было в дни романтической юности Якова, когда он, борясь со штормами, поплыл на ее родину и привез свою невесту назад в Шотландию. Теперь Яков с улыбкой вспоминал их первую встречу – то, как он был доволен своей юной датской принцессой и как он, вовремя приплыв с ней в Шотландию, свершил правосудие над ведьмами, которые, как ему казалось, хотели, чтобы она утонула по пути. Славные дни, но давно минувшие, а Яков был слишком мудр, чтобы желать вернуть свою молодость, – он обменял бы ее в любой момент на жизненный опыт, отдавая предпочтение знанию перед силой.
Их брак не был несчастливым, хотя они теперь время от времени держали раздельные дворы. Это было благоразумно, поскольку их интересы не совпадали. Анна была глупой женщиной – такой же легкомысленной, как по приезде, и все еще не сомневалась, что то, что было очаровательным в семнадцать, остается таковым и в тридцать два. Она держала при себе двух датчанок – Катрин Скинкел и Анну Кроас. Якову казалось, что их основное занятие – планировать балы, так как непреодолимой страстью королевы были танцы. Впрочем, нужно быть справедливым – танцы и ее дети.
