Костлявый Гро ловко набросил ремень своего лея, и ветер побежал за уходящими людьми, подхватывая на лету отголоски тягучей чужой мелодии. Когда приезжие скрылись в сумерках, толстая Нола громко причмокнула губами, и из обступившей развалины рощи вышли двое в широких накидках с капюшонами.
— Ну что, лапа? — тихо спросил подошедший первым.
— Да ерунда, парни, — подняла голову Нола, и голос ее был сух и колюч. — Щенок неопасен, певун их вообще рохля; Удав, конечно, удав, только — вяленый, калека. Вожак — этот да, матерый, его на бабе не купишь…
— Ну и не надо, — накидка распахнулась, и под ней блеснул кольчатый самодельный панцирь. — Матерый, говоришь… Добро, пусть пороются в схронах, а мы пока погуляем. Только про певца ты зря, Нола, плохо ты людей считываешь. Как это он — про вспышку ножа, у хребта-то? Нужная песня, с понятием, даром что городская… Ты певунов пасись, баба, им человека глянуть — что струны перебрать…
— Пошли, Ангмар, — обозвался его молчаливый спутник. — Пошли. Пора, ребята ждут.
Ветки цветущего кизила затеняли веранду и мешали папаше Фолансу разглядеть на просвет янтарный листик крохотной вяленой рыбешки, с хрупкими прожилками белесых косточек. Ее товарки были беспорядочно разбросаны по всему многоногому столу и дожидались своего часа окунуться в пенный прибой густого домашнего пива.
— Зря, — папаша Фоланс прервал созерцание и отхлебнул изрядный глоток.
— Зря, — папаша Фоланс вытер встопорщившиеся усы и грохнул кружкой о столешницу.
— Зря, — папаша Фоланс оторвал облюбованной жертве голову и с проворством палача швырнул ее в кусты под навесом.
— Зря. Зря вы сюда приехали, господин Вером. Видите ли… У нас тихая заводь, и как во всякой тихой заводи, здесь встречаются своего рода странности. Но… это наши домашние, уютные странности, они никому не жмут и… Ничего вы не найдете, милейший господин Вером, а всем кругом будет наплевать и на вас, и на непривычный говор ваших людей, и на ваши невинные круги возле Сай-Кхона. Старики, правда, дергаются, боятся старики, бороды скребут, только вам, как я понимаю, тоже наплевать на их страхи. Это все, надо полагать, вроде такого соглашения с обеих сторон, опять же с обеих сторон и оплеванного, я хочу сказать…
— Ну почему же? — Арельо Вером сдул пену со своей кружки и, вылив часть пива перед собой, внимательно следил за лопающимися матовыми пузырьками. — Я, знаете ли, предпочитаю людей, которые боятся. Я и сам, знаете ли, часто боюсь. Это бодрит. Кстати, я и не собираюсь ничего искать в Сай-Кхоне. Я собираюсь там терять. Возможно, деньги, вложенные в дело, возможно — жизни, себя и своих… ну, скажем, товарищей, хотя это будет лишь фасадом правды. Возможно…
