А когда Марик закинул его в тачку, руки Шарика мертвой хваткой вцепились в баранку: плюс ко всему, он вздумал вести машину! Дело было дрянь. Но поскольку от штурвала его отклеить не получилось, да и время поджимало, Марику пришлось уступить место пилота нетрезвому коллеге и положиться на провидение.
— Первым делом, первым делом самоле-о-о-о-оты, — запел Шарик, разгоняя БМВ. — Ну а девушки, а девушки на..!
Лишь набрав свои любимые двести километров в час, Шарик вроде как успокоился, положил голову на баранку и заснул.
* * *
Тем временем герой дня и дубосаровской преступной группировки Василий Бляха, не забегая домой, добрался до ближайшего таксофона и в срочном порядке связался с Мухой:
— Здорово, Муха!
— Здорово, Лысый! — прохрипел друган. — Чего такой грустный?
— Да вот, проблемы…
— Эх, — вздохнул Муха. — Вечно у тебя проблемы. Поди опять в дерьмо угодил?
— Не, Муха, на этот раз в яму у телецентра.
— Да, да, — припомнил приятель. — Рыли там одну яму.
— В ней, короче…
— Ну?
— Грязи, блин, по колено. Я тут стою как чучело огородное.
— Ну стой, стой, чё уж теперь?
— Слышь ты, старый хрен! Я ж не просто стою — все на меня пялятся как на облупленного.
— Кхе-кхе-кхе, — прокудахтал друган.
— Ты не мог бы…
— Вот так всегда, — заметил Муха. — Ты в дерьме, а я за тобой жопу подтирай.
— Да не в дерьме я, Муха!!! — воскликнул Бляха. — В глине я, мать твою! Объясняю же по-человечески.
— Не вижу большой разницы. Пострелял хоть? Взбодрился?
— Взбодрился, взбодрился.
— Ну а чего тогда от меня хочешь?
— Брюки, туфли, носки и сейчас же сто пацанов к телебашне.
— Ага. А больше тебе ничего не надо?
— Благодарю, пока нет.
— Серафим стрелять умеет, да?
— Ой, умеет, Муха, умеет, засранец.
— Ладно уломал. Будут тебе брюки, туфли и сто отмороженных пацанов, не канючь.
— А носки?
— А вот насчет потников не уверен — надо пошукать… Валялась где-то пара стоячих носков. Ща поищу… Есть время, Лысый?
— Хорош хохмить, Муха! Прекрасно знаешь, сколько у меня времени!
— Ладно, не дохни, будут тебе потники. С себя сниму. Свежак… И недели не отходил.
— Ой, Муха, — с облегчением выдохнул Бляха. — За мной должок.
— Ясный хрен.
— Живы будем — добазаримся.
— А то! В эфир, что ли, намылился, Лысый?
— А куда ж мне еще?
— Кхе-кхе… То-то, гляжу, наряжаешься. Давай там, перед людями, не лажанись, понял? Чтоб все по поняткам.
— Ясный перец.
— Я эту суку Серафима послушал, так уже и жить не хочется.
— Ой, не говори…
— Ты уж ему вставь, Лысый. Помнишь, как раньше?
