От посольства до здания телецентра было чуть больше ста метров, поэтому с крыши было отлично видно, как от взрывов внутри машины взлетают, кувыркаясь в воздухе, обломки бронелиста. Браун ходил по крыше взад-вперед с довольным видом, злорадно улыбаясь и подмигивая команде тележурналистов, которые толпились на краю, налаживая видеокамеры.
— У вас такой вид, как будто вы лично подожгли эту жестянку, — не выдержал Моррис.
Браун вспыхнул.
— А в чем дело? У нас в городе есть люди, мы им платим!
Высокий бородатый журналист, недавно поселившийся в отеле «Континенталь» , приехавший из крошечной страны, брезгливо сторонящейся поддерживать кого-либо в афганской войне, с любопытством обернулся.
— Простите, сэр, повторите тоже самое для прессы. Если можно, то в более развернутом виде, — и ухмыляясь, протянул микрофон.
Браун испуганно замер, только сейчас почувствовав холод утреннего февральского ветерка, интеллекта для моментального ответа у него явно не хватало, а пленка в видеокамере уже крутилась. Моррис усмехнулся и ровно, слегка торжественно произнес:
— Америка никого не подкупает, это гнусно. Мы всего лишь иногда даем деньги в долг тому, у кого их не хватает для осуществления своих собственных целей. Именно это и хотел сказать этот джентльмен. Не так ли?
Смущенный неожиданной подсказкой и глубокомыслием сложноватой для него фразы, Браун кивнул головой.
Афганский охранник на воротах Мохаммед Иса, которого легко, играючи, проездом в Кабуле, завербовал Джеймс Митчел Кроу, через сутки сообщил, что боевая машина загорелась оттого, что механик-водитель нечаянно уронил вечером гаечный ключ на аккумулятор и не заметил этого.
Потом был еще советский солдат-связист, который средь белого дня перелез через забор посольства просить политического убежища. Кроме устройства телефона, солдат ничего ценного сообщить не мог, и Моррис, несмотря на яростные протесты Брауна, распорядился выбросить перебежчика за ворота в тот же день…
Чашу терпения переполнил ночной звонок, девица на коммутаторе сказала, что кто-то из города просит срочно соединить, желая сообщить важные сведения.
— Мистер Моррис?! Мы ваши друзья, но не могли бы вы укоротить руки мистеру Брауну. Ведь вы же хотите спокойно спать ночью?…
Трубку положили. А через несколько минут начался ракетный обстрел города. Ночные разрывы ракет и реактивных снарядов никого не удивляли в городе. В эту ночь необычным было лишь то, что разрывы гремели вокруг американского посольства. Когда фосфорная вспышка зажигательного снаряда вспыхнула на газоне перед окном спальни Морриса, он не выдержал и дал сигнал:
